Кинолента памяти нашей (окончание)

 Лемиш Н. Ф.

Осенью 1964 года кинотеатр закрыли на зиму, а мне предложили работу на самом пенькозаводе. Но я отказался – меня по-прежнему влекло кино. А вот с Анатолием Петровичем Богушем у нас завязалась дружба на всю жизнь.

  В это время в кинотеатре «Родина» (который располагался  на ул. Ленина, наискосок от здания теперешней «Кулинарии») появилась вакансия помощника киномеханика, и я начал работать там под  руководством моего первого наставника, Дмитрия Васильевича Григораша. А ещё, пройдя собеседование за 10-й класс, меня приняли в 11-й класс.  И тут мне повезло, кинотеатр был на ремонте, и я работал только днём. Мы с Дмитрием Васильевичем меняли допотопную электропроводку.  А вечерами – школа. Когда кинотеатр был, наконец, открыт, я постарался работать в дневную смену, чтобы не пропускать занятия в вечерней школе. В эти годы кинотеатр «Родина»  вынужденно оказался на вторых ролях –   в 1964 году был открыт широкоэкранный кинотеатр «Космос». Естественно, я потихоньку мечтал попасть туда на работу. Но чтобы попасть в «Космос», нужно было иметь удостоверение киномеханика второй категории.  Увы!

  И тут мой шеф Дмитрий Васильевич решил поступить на первый курс Ростовского кинотехникума, на заочное отделение.  7 классов он окончил достаточно давно, и чтобы освежить познания, он попросил меня подтянуть его по алгебре и русскому языку. А я начал (не без помощи Григораша) готовиться к сдаче экзаменов на вторую категорию. Случай был небывалый, ибо вторую категорию давали только выпускникам Лабинского училища киномехаников. И всё же руководство киносети пошло мне навстречу.  Они дали возможность пройти практические задания на современной киноаппаратуре.
 

В начале 1965 года я с «первого захода» сдал в краевом управлении кинофикации экзамен на киномеханика 2 категории. Конечно, Дмитрий Васильевич помогал мне, но и я не оказался в долгу, побыв немного репетитором. В конце лета мой «ученик» поступил в кинотехникум.  А меня перевели на должность киномеханика в кинотеатр «Родина».
   В мае 1965 года я окончил 11 классов вечерней школы, и одновременно приобрёл  опыт работы на стационарной киноаппаратуре.  В то время я работал в одной смене с Любовь Петровной Зубаревой, а позднее –  с Раисой Стефановной Кривошея. (С нею я долгие годы поддерживал хорошие отношения. Она была старшим товарищем и добрым советчиком. И гораздо позже мы снова встретились с Раисой Стефановной в ЗАО «Дорожник», где она работала много лет).

   Тогда в «Родине» были ещё старые кинопроекторы КПТ-1, но мы сумели довести качество до совершенства.  Иногда на киносеансах в те годы встречалась особая категория публики, особым воспитанием не испорченная. Если случался обрыв ленты,  дефект звука или изображения, у них сразу начиналось нервное обострение, сопровождающееся особенно громкими воплями и свистом. Причём киномехаников приравнивали к сапожникам, сразу оповещая об этом весь зал. Почему «сапожники», не пойму до сих пор.
  Но нам кричали крайне редко. Нарабатывался опыт, умение находить поломки и быстро устранять. А по вечерам, особенно летом, мы с Григорашем показывали фильмы каневчанам в летнем кинотеатре, который был когда-то в каневском парке им. 30-летия Победы, ближе к пляжу, сбоку, около улицы Вокзальной.  Там стояли 2 киноаппарата из Чехословакии, серии Meopton-49, в работе крайне капризные, но качество показа было изумительным. Всё управление киноаппаратурой было кнопочным. Если так называемый фонарь отечественного киноаппарата создавал световой поток электродуговой лампой, и нужно было подкручивать автомат подачи киноуглей, и, следовательно, наблюдать,  чтобы электрическая дуга не погасла, то в Meopton-49 стояла мощная ксеноновая лампа. Он был гораздо более удобен.

Кинолента памяти нашей

 

Вначале, как известно, было слово. Оно было главным довольно долго, потом появилась картинка, ибо некоторым было легче нарисовать, нежели сказать. Но человек – такое неуёмное создание, он всё время расширяет рамки восприятия. Ну и, в конце концов, изобретатели «дорасширялись». До чуда, которое назвали, сперва, синематографом. Первыми были братья Люмьер, которые наделали изрядного переполоха своим «Прибытием поезда». Говорили, что почтеннейшая публика с перепугу «ломанулась» от мчащегося прямо на них локомотива, да так, что особо нервным, говорят, и врачи не смогли помочь.

И развернулась кинолента через страны и континенты, города и годы. Докатилась и до наших широт. Есть упоминание, что в Каневской осенью 1924 года в школе РКШ (доме Богомоловых) на слёте комсомольцев было показано немое кино. Обескураженные старики качали головами: «Дывысь, цэ ж нычистый сатана бигае, и ны грих йим на його дывыцця!». Развитие кинофикации в Каневском районе было положено с окончанием строительства в 1929 году Нардома (кинотеатра «Родина»). Известно, что изначально Нардом был и клубом, и кинотеатром, и избой-читальней. В 1936 году в нём впервые состоялся показ звукового фильма «Путёвка в жизнь». До войны в кинотеатре шли чёрно-белые фильмы «Волга-Волга», «Чапаев», «Крейсер «Варяг», и другие.

В годы войны и оккупации кинотеатр чудом уцелел, и уже осенью 1943 года снова начали «крутить кино». А ещё старожилы вспоминали, что сразу после освобождения станицы от фашистов, когда прощались с жертвами гитлеровских расстрелов, в кинотеатре были выставлены гробы с телами замученных каневчан.
Так уж в жизни сложилось, что каневской историк и краевед Николай Фёдорович Лемиш в самом начале своего трудового пути несколько лет был связан с кинематографом, был киномехаником. Он с теплотой вспоминал это время, и у него есть очерки – о кино, об истории, о времени, о людях.
 
Кино юности моей

Лемиш. Н. Ф.

Увидев дома на полке 16-мм киноаппарат, мой внук

спросил: «Дедушка, а что это за устройство?». Пришлось рассказать ему о целой эпохе – эре кино. Синематограф, кинематограф, а попросту КИНО – это вехи чуда, появившегося в самом конце 19 века благодаря братьям Люмьер. Бурный же 20 век открыл кинематографу широкую дорогу. А наша страна пронесла это искусство через лихолетье, войны, разруху, передав уже 21 веку. Похоже, ставший уже в самом своем начале неспокойным, 21 век растерял (в нашей стране) много ценностей из созданного советским народом – особой общностью людей, придававший большое значение культуре, и киноискусству в частности. Мы безропотно пустили на наши экраны грубую и местами бессмысленную западную киноподделку, утратив традиции русского и советского кино. Потерявшая нравственные корни и ориентиры, киношная «элита» стала стряпать фильмы с новым «видением», беря за эталон западные шаблоны. Появились так называемые «римейки» старых кино- и телефильмов, знакомых нам с детства.  Пересняли (а точнее извратили) фильмы «А зори здесь тихие», «Зоя», «Братья Карамазовы». Крайне неудачными оказались «пересказы» фильмов Гайдая, Рязанова и многих других.
Фильмы, состряпанные по зарубежным лекалам, полны ужасающих сцен убийств и насилия. Смерть, издевательства, войны и грабежи, вампиры, маньяки и всевозможные монстры – это атрибуты из арсенала Голливуда. Согласно новым веяниям, без этого кошмара фильм не будет «кассовым». К сожалению, в нашей стране такие лекала тоже взяли за шаблон. И пошли потоком по экранам  тупые детективы, несмешные комедии, извращённые сказки и глупые мелодрамы.

А люди пожилые ещё помнят другое кино. Пережившая страшную Великую Отечественную войну, страна родила поколение энтузиастов, неиспорченных бациллами стяжательства и эгоизма, для которых труд был нормой жизни. И созданные режиссёрами тех лет фильмы были добрыми, оптимистичными, жизнеутверждающими.

В далёкие 60-е годы жизнь распорядилась так, что  в начале своего трудового пути я стал работать в кино. За 3 года благодаря новоприобретённой профессии я увидел множество советских, а иногда и очень достойных зарубежных фильмов. Мне довелось познакомиться со специалистами, которые (без пафоса) несли людям искусство –  по грязи, по бездорожью, доставляя на затерянные  на широких просторах Каневского района хутора и фермы частицы добра, радости, веселья, сокрытые в катушках кинолент. Я сам стал одним их них.

Время подвигов Zа Родину

 

Летопись – это совсем не обязательно огромный «талмуд», в котором перечислены все события «от сотворения мира» и до победы над Наполеоном, к примеру. Летописью может быть и небольшая книга. Главное, чтобы в ней сила слова была, да душевный подъём, да смелость, которая города берёт. А в первую очередь – правда. Правда о героях – и живых,  и павших за Родину свою, за жизнь, за мир.
Вот  такая летопись и лежит в ладонях сейчас. Она совсем небольшая, как говорят

– «карманного формата». Но сила, заключённая в этой книжице, способна зажечь огонь в сердце патриота.  Это книга каневской журналистки и писательницы  Елены Сергеевны Бутенко «Время Z», написанная после поездки на Донбасс, в зону СВО.

Мир и время охвати душою... Философская лирика каневских поэтов

 Поэзия – вечна. Как небо, склонившееся над нами своей непознаваемой синью, как море, вечно играющее причудливую музыку на клавишах скал, как ветер, гладящий деревья по зелёной шевелюре листьев, как солнце, держащее в тёплых ладонях всю жизнь на нашей планете. 

И каждый поэт вплетает свою тонкую музыкальную нить в полотно вечности, оставляя память. Память чувства, память слова. И каждый стихотворец – немного Омар Хайям, понимает хрупкость и бренность жизни – и человеческой, и собственно жизни в философском смысле. Оттого-то и иногда стихи у каждого поэта, владеющего магией слова, становятся особенно тонкими, нежными, и с лёгкой горчинкой, привкусом дыма и слёз.

А вообще – прочтите стихи сами! Пусть мелодия слов станет вашей, найдёт отклик в душе. Это – лучший подарок поэту.

Владимир Тощев
 

Покаяние

Возвращаются долго,
Словно из неоткуда,
Пароходы и Волга  – 
Моей юности чудо.
 
С  дорогого откоса,
Как концы и начала,  – 
Даль знакомого плёса
И родного причала.
 
Побродяжничал всласть я

И устал до предела,
 Птица синяя счастья
Не далась – улетела.

 
Не могу, не хочу
Жизнь менять на удачу,
Что-то тихо шепчу
И безудержно плачу…
 
Дай мне сил добрести
К берегам твоим, Волга,
Успокой и прости,
Что скитаюсь так долго…

Кубанский край народной дружбою славен!

 

  

Наш Краснодарский край всегда был богатым в национальном отношении. Тёплый и гостеприимный, он манил к себе людей, искавших лучшей доли. Да и сами запорожцы, пришедшие на Кубань, не имели конкретного национального оттенка, ведь издавна в запорожское войско стекался народ со всей Руси. А придя в эти земли, кубанцы (теперь уже) сумели поладить с местными народами. Да и немало кубанских казаков имеют среди предков и черкесов (адыгейцев), и других кавказцев, и турок,  и много ещё кого!

Во времена СССР Кубань была настоящим плавильным котлом народов. Многие приезжали в Краснодарский край из-за природы, климата. Других прельщала работа на земле, ведь Кубань в большей мере аграрный регион. Кто-то хотел работать, наоборот, на предприятиях – ведь и промышленность в Краснодарском крае тоже весьма сильна. Да мало ли какие причины побуждают людей к миграции! И представители разных народов очень многонационального Советского Союза осели на благодатных кубанских просторах.

Стихов последних печальный аккорд…

 

Каждый творец оставляет после себя богатое наследие. Художник  –  картинную галерею, скульптор – парад памятников, композитор  –  своё симфоническое искусство.  У каждого мастера прикладных искусств есть  свои рукотворные чудеса, которые и через столетие можно обозреть и визуально,  и почувствовать руками холод камня и живую теплоту дерева.
Но иная судьба у писателей. Их наследие раскрывается постепенно, рождая в разуме читателя галерею мыслей и образов. Конечно, книги запечатлеваются на бумаге, иных современных носителях. Но никто и никогда не сможет втиснуть талант и фантазию истинного поэта, писателя в рамки шаблонов. Мысли – не камни, слова – не бетон, их нельзя поставить на полку, литературное произведение каждый видит по-своему. И отношение к литературе  у каждого своё. Кому-то

близка отточенность и стилистическая изысканность прозы, кто-то составляет своё литературное «меню» из нежной воздушности стихов, а кому-то нужна завершённость и документальная чёткость публицистики.
Но настоящий литератор неповторим. Рассказы, романы, либо стихи – настоящая пища для ума мыслящего человека. И оттого горше воспринимается уход писателя, долгие годы дарившего свои строки благодарным читателям, игравшего, если так можно сказать, смычком своей поэзии на струнах человеческих душ.  И неважно, как звали этого поэта  – Петрарка, Александр Сергеевич Пушкин, или Генрих Гейне.

История – в твоих ладонях. Новая книга Нохи Султханова

 

Любители краеведения,  и, в особенности, неравнодушные читатели имя Нохи Алаудыивича Султханова знают не понаслышке. И каждая его новая книга становится как событием, так и настоящим подарком для всех любителей родной кубанской истории. И вскоре писатель вновь порадует своих почитателей – готовится к выходу в свет в Каневской типографии новый сборник Нохи Султханова «Духовник православных парижан».
Главный герой новой  книги Султханова  –  уроженец станицы Новоминской, протоиерей Григорий Ломако, волею судеб оказавшийся в эмиграции, в Европе.