Рассказ С.Деревянко "Как та уточка". Учителям посвящается

Приближается первое сентября, общий для всех нас праздник, и для тех, кто сидит за партами и для тех, кто учит. Мы поздравляем с этим праздником знаний  всех своих читателей и размещаем на блоге рассказ Степана Деревянко «Как та уточка». Он посвящён Учителю с большой буквы. Хочется верить, что в нашем районе таких большинство.

Источник: Деревянко С.П. Мой маленький мир: рассказы, новеллы / Деревянко С.П. – Каневская: Кубанское полиграфическое объединение, 2013. – 124 с.

КАК ТА УТОЧКА

Мария Сергеевна, учительница начальных классов и давно пенсионерка, работала до конца учебного года, выпустила в старшую школу свой последний четвёртый класс и с первого сентября решила со школой проститься. Здоровье расшаталось окончательно, и надежд на излечение не осталось. Да и муж категорически был против её работы, сказав: «Сиди дома, может, на какой месяц дольше проживёшь». Но подходило первое сентября, и у Сергеевны заныло сердечко. Сорок лет в конце августа оно так сладко ныло и звало в школу. Сорок лет она набирала несмышлёнышей в первый класс, учила их три-четыре года и передавала учителям-предметникам в четвёртый. И предметники считали за счастье получить детей Марии Сергеевны: её ученики были хорошо подготовлены для старшей школы и воспитаны. А теперь вот Сергеевна недужила. Ее заменила молодая учительница, выпускница колледжа, девица с татушками в сокровенных местах и пирсингом в пупке. Поработала две недели и исчезла, написав в классном журнале: «Адью, школа! Мучо трабаха, покито песо. Ухожу в свободное плаванье...».
Завуч школы, биолог по образованию, долго копалась в словарях, пока поняла смысл написанного вертихвосткой. «Адью» было понятно, а вот дальше на испанском означало: «Много работы, мало денег». Завуч повздыхала, завела новый журнал вместо испорченного и сказала директрисе:

— Наверное, Нелли Ивановна, прежде чем брать на работу таких девиц, надо смотреть, есть ли у них пирсинг.

— Та что нам их, раздевать, что ли, этих кобыл? Они теперь через одну такие, клеймёные.

Директор была литератором и хорошо помнила шпионку кардинала из «Трёх мушкетеров», клеймёную лилией.

Подумали-порядили руководящие женщины, кого ставить на брошенный класс, и решили просить Марию Сергеевну выйти и поработать хоть с месяц, пока найдут первачатам учителя. Сергеевна повздыхала-повздыхала, поплакалась мужу, чтоб не ругался, и вышла. Хотя бы для того, как втайне думала, чтоб в последний раз почувствовать, как сладко ноет сердечко...

Школа стояла у оживленной трассы, и детям с южной стороны станицы нужно было переходить по «зебре». Сергеевна по старой привычке по утрам ожидала своих учеников у перехода, собирала всех и переводила через дорогу. (Никто другой из учителей такого не делал.) Дети дружненько один за другим переходили, а Сергеевна, раскрылатив руки, стояла посреди трассы, поторапливала их и будто закрывала руками, худой спиной своей — она была высокой — от опасности. Водители, спешащие на работу, знали привычку старой учительницы (иные были её учениками) и никогда не сигналили — терпели. Стоял и я много раз в общем потоке машин, ожидая, когда последний рюкзачок окажется на школьном тротуаре и вслед за ним исчезнет с «зебры» фигура в синем, болтающемся на ветру пальто. И мне всегда при такой встрече с Марией Сергеевной вспоминалась уточка на трассе.

...Как-то в начале лета я ехал в соседнюю станицу. Дорога туда ведёт сквозь камыши. Слева от неё речка, справа — плавни. И дикие утки строят гнёзда в болотистых плавнях — там спокойно, корма вдоволь, — высиживают птенцов, а потом переводят утят через шоссе на большую воду. Опасно, но так было и будет всегда, пока не пересохнет речка или люди не уничтожат плавни. И вот смотрю — на обочине суетится дикая уточка, вокруг неё пятеро жёлто-чёрных комочков, крякает тревожно на детей и намеревается идти через дорогу. Я остановился, включил моргалку, чтобы насторожить других водителей, следом за мной; поняв, в чём дело, мужик на УАЗе стал поперек, полностью перегородив дорогу, и уточка, будто поняв наше намерение, повела утят. Она распростерла крылья, кружилась вокруг своего выводка, шипела на машины, а утята пушистыми комочками катились в сторону большой воды. Какой-то парень на иномарке решил объехать нас по обочине и помешать утиному семейству, но «уазовец» — мужик крупный и грубый — его остановил окриком:

— Ты чё, балбес, не видишь, мать детей переводит?!

Парень затормозил, а уточка, преодолев опасный участок, повернула к нам головку, сверкнув на солнце бусинкой глаза, прощально крякнула и исчезла с утятами в прибрежном камыше.

...Заканчивался уже второй месяц вместо одного, как просили, а Мария Сергеевна работала. И сегодня опять я ожидал у перехода, пока она переведет своих первачат. А на пороге школы стояла директриса, смотрела на всё это и думала: «Где ж теперь найти такого учителя?»