Судьба еврейской девочки (рассказ-быль от журналиста Н.Султханова)

Эту историю из тех далёких и страшных лет оккупации рассказал журналисту Нохе Султханову старожил ст. Новоминской Гордиенко Селивёрст. Она – о чудесном спасении маленькой девочки по имени Расна, которая родилась в семье евреев-беженцев уже по прибытию на Кубань. Она могла бы оказаться в числе сотен расстрелянных фашистами мирных людей, если бы не доброта станичников. Журналист рассказывает об этом в газете «Кировец». Об этом невероятном шансе остаться в живых сюжет показал и канал НТВ.

СУДЬБА ЕВРЕЙСКОЙ ДЕВОЧКИ

В истории этой женщины сплелось многое: Великая Отечественная война и зверства оккупантов, люд­ская доброта и долгое ожи­дание чуда, многолетняя вера в то, что кто-то из род­ственников жив и не знает о её существовании. Она пытается выхватить из дет­ской памяти грозное собы­тие января 1943 года, ког­да фашистские изверги стали расстреливать в Но­воминской пойманных партизан из партизанско­го отряда «Защита Роди­ны» и лиц еврейской наци­ональности, беженцев, во­лею войны оказавшихся вдали от родных мест.

... Еще тридцать лет назад старожил нашей станицы Гордиенко Селиверст Сер­геевич рассказывал мне о событиях давно минувших дней, которые касались пе­риода Великой Отечествен­ной войны. По его словам, в первые же месяцы войны на Кубань, в том числе и в нашу Новоминскую, поез­дом привезли несколько сот беженцев, в числе кото­рых оказались и евреи. Го­нимые войной люди разных национальностей уходили с насиженных мест, убегали от фашистов. Знали: те не щадят никого, а крепких и здоровых угоняют в Герма­нию на работы. Особый спрос у фашистов был с ев­реев. Именно на них они вымещали свои многочис­ленные поражения в раз­ных войнах, которые развя­зывали сами немцы. Из Ка­унаса и Бендер, Кишинева и Тирасполя, из Ленингра­да и Киева прибыли в Ново­минскую многочисленные семьи, которые нашли в нашей стране приют и сострадание. Население доб­ровольно разместило у себя лишенных крова лю­дей, казаки делились с ними немногочисленными запасами еды.

В августе 1942 года не­мецко-фашистские захват­чики оккупировали Ново­минскую. Сразу же стали составлять списки парти­зан и лиц еврейской национальности. Начались разбои, грабежи, притеснения.  Но уже к началу января 1943 года, после со­крушительного поражения под Сталинградом, военная машина рейха стала  сдавать. Противник понял,  что удержать Кубань в своих руках невозможно, и враги начали отступление. Уходя, нацистские изверги расстреляли всех, кто по­пал в их списки как парти­зан или лицо еврейской на­циональности. Первых пос­ле долгих пыток расстреля­ли, а вторых, согнали в зда­ние бывшей конюшни и не­сколько ночей держали в холодном помещении.

Расстрелы беженцев на­чались рано утром 21 ян­варя 1943 года. Посемейно обреченных везли на подводах к юго-восточной части станицы, сбрасыва­ли их в заранее вырытые траншеи и там расстрели­вали. В эти дни под стра­хом смерти гитлеровцы запретили станичникам находиться на улице и даже смотреть в окна. Все дома по улице Красной (ныне улица имени Лени­на) были наглухо закрыты ставнями. Зная, что их ве­зут на казнь, некоторые женщины выбрасывали в немногочисленные сугро­бы по дороге грудных де­тей. Позже, на суде в 1958 году, один из полицаев – участников тех событий – вспоминал, что таких слу­чаев было три. Двоих мла­денцев палачи подобрали, а третьего ребенка, кото­рого мать сбросила с под­воды в камыши у балки Главной, что в районе ны­нешней инкубаторной станции, искать не было времени. То ли конвоиры не увидели этого действия, то ли поленились лазить по камышам. Процессия не остановилась и приго­ворённых доставили к ме­сту казни и расстреляли. Уже вечером, тайком кто-то из станичников достал сверток и, обнаружив в нем еще живого младенца, стал думать, что делать с девочкой. Найти в те годы кормящую мать было до­вольно трудно, но кто-то из соседей вспомнил, что не так давно, прожив всего лишь сутки, умерла ново­рожденная девочка у ка­зачки Гемус Марии Наза­ровны. И найденную кроху предложили ей. Она не от­казалась, хотя со дня смер­ти её родного ребенка ми­нуло уже пять месяцев. Так малышка оказалась в но­вой семье, которая сдела­ла даже больше того, на что могут быть способны родные отец и мать. На­звали Ниной. Уже встав взрослой, Нина Григорьев­на услышала однажды разговор матери с сосед­кой о своём происхожде­нии. Вспомнила случаи из школьной жизни, когда учителя в школе удивля­лись чертам ее лица и в один голос утверждали, что она не похожа на осталь­ных учеников. Волосы на голове у девочки были чер­нее, чем у одноклассников. И лицо было смуглым.

Старожилы помнили, что сброшенная с подводы де­вочка была четвёртым, са­мым младшим ребёнком в семье и родилась в Ново­минской 5 марта 1942 года. Сама Нина такие подробности не помнит и не знает. Видела только своё Свидетельство о рождении зелё­ного цвета, на котором были вытравлены ее насто­ящее имя и фамилия, а ру­кой матери вписаны новые данные, по которым Нина Григорьевна Сазонова жи­вет по сей день. Сегодня женщина вспоминает:

‒ Когда тридцать лет на­зад Вы хотели поговорить со мной, я побоялась от­вечать на Ваши вопросы. А теперь я готова рассказать обо всем, что я знаю о себе. Да, я родилась в Но­воминской, в семье бежен­цев-евреев, которые жили в станице во время войны. Неизвестные люди спасли меня и передали на воспи­тание семье Гемус. Я им очень благодарна всем. Ни мать, ни отец, не только ни разу не ударили меня, но и даже никогда не ругали. Хотя я и не была слишком уж такой послушной, но они меня любили и берегли. Я однажды нарвала яблок в соседнем саду, а когда пере­лазила через забор, меня одновременно увидели и мать, и соседская тетка. Так она подбежала ко мне, об­няла и сказала матери: «Не смей, Мария, ее гудыты, бог не простит тебе, если оби­дишь сиротинушку».

Слово «сиротинушка» ос­талось в памяти девочки, и она только перед смертью матери решилась её рас­спросить о своём происхож­дении. Та долго молчала, потом отыскала глазами икону с Божьей Матерью, перекрестилась и сказала:

‒ Мне не стыдно будет ни перед Богом, ни перед твои­ми родителями за свои дела. Я воспитала тебя как род­ную, и вся станица сможет заверить небо, что любимей тебя ни для меня, ни для тво­его приёмного родителя не было человека на земле. Я сделала все, что могла. А после того, как я уйду, пусть тебя бережёт Господь.

Приёмный отец девочки Гемус Григорий Никитович работал трактористом в кол­хозе имени Кирова, а мать трудилась на самых разных работах: дояркой, телятни­цей. Перед уходом на заслу­женный отдых работала в на­шей строительной бригаде.

Свою дочь Гемусы воспитали доброй и настоя­щей труженицей. В школе девочка училась хорошо, а, повзрослев, стала само­стоятельно работать. Ув­леченно и с большим жела­нием. На каждых праздни­ках получала почетную гра­моту. А приходилось рабо­тать, как и матери, то в жи­вотноводстве, то в столовой поваром. Уходила из колхо­за работать на Албашский консервный завод, но вско­ре вернулась в родной кол­лектив. Так и трудилась до выхода на пенсию.

Муж Нины Григорьевны ‒ Владимир Иванович Сазо­нов ‒ одно время трудился на Новоминском пенько­заводе, а затем работал рыбаком в нашем хозяй­стве. Они воспитали двух дочек, у которых, в свою оче­редь, пятеро внуков.

... Но вернемся к злове­щей дате 21 января 1943 года. Наученные горьким опытом, уже на следующий и последующий день пала­чи перед тем, как усадить в подводы свои жертвы, при­вязывали к материнским рукам грудных детей, чтобы те по пути не могли выбро­сить их в сугроб. Так что наша героиня, к сожалению, ока­залась единственной выжив­шей из числа 113 человек, расстрелянных фашистами в те трагические дни января 1943 года. Их убили за 10 дней до полного освобождения Новоминской от немецко-фашистской оккупации.

Немцы ‒ нация аккуратная. Они составили список жертв, который чудом уцелел и является свидетельством бесчисленных расправ фашизма над мирными людьми. В списках по станице Новоминской они записали 113 расстрелянных. На са­мом деле их было 112. Одна спаслась. И мы знае­м её имя. Если руководствоваться немецкими документами и рассказами старожилов, то Нину Григорьевну родили Виксир Шай Эсеевич, 1908 года рождения, и Виксир Гитля Шилкова (1910 года рождения). Только в этой семье было четверо детей, один которых родился в начале 1942 года. Многое совпадает и совпадает очень точно. Поэтому можно с уверенностью заявить: приёмную девочку в день её рождения нарекли красивым еврейским именем Расна. А 21 января 1943, когда ее семью везли на расстрел, мать украдкой запеленала дочь в свою белую пуховую шаль, положила на грудь малышки метрическое свидетельство и тайком от палачей сбросила ребенка в камыши. И в тот момент, и в минуты расстрела,  уверен,  она молила Всевышнего о помощи, хотя бы о том, чтобы он уберёг их дочь Расну.

Её молитва дошла до небес…

Источник: Султханов Н. Судьба еврейской девочки: о Нине Григорьевне Сазоновой, которую спасли новоминчане в годы оккупации  //Кировец. – 2018. – 22 марта. – С.2.