Светлый образ школьного библиотекаря

В каждой российской школе есть своя библиотека, где ребятам прививают любовь к чтению, книгам, учат самостоятельно добывать знания из разных источников информации. С 2005 года наша страна стала официально праздновать Международный день школьных библиотек. В этот день обычно проходят сборы книг, организуются встречи с авторами произведений, экскурсии по библиотечным фондам. А мы с вами познакомимся с творчеством школьного библиотекаря, чей профессиональный путь окончился в каневской первой школе. Любовь Михайловна Святная была умна, образована, слыла среди коллег  настоящим эрудитом. Она настолько любила свою работу, своих пытливых и шустрых читателей, что даже посвятила им один из рассказов. Автор при жизни не успела опубликовать свои очерки, как говорят, просто «писала в стол». В память о светлом образе библиотекаря её творения издала Татьяна Владимировна Филиппова, которая работала в то время в школьном музее. Сборник литературных миниатюр "Здравствуй, дружочек!" можно прочесть в каждом отделе нашей библиотеки, а прекрасную зарисовку «Мой читатель» мы публикуем прямо здесь.

МОЙ ЧИТАТЕЛЬ

В школе читатель особенный. Удивительный даже! Ну, какой ещё другой поднимет «Целину» или решит все проблемы «Войны и мира» за один урок? Мой ‒ запросто! Где, в какой еще библиотеке вам скажут:

‒ Мне нужно этого... Ну, как его? На «Шы» называется... Пробуешь помочь:

‒ Шолохов? Шекспир? Шаляпин?

Во-во! ‒ обрадуется читатель. А потом придёт и скажет:

‒ Вы мне не того дали... Я двойку получил!

Но скажет так зажигательно, весело, что невольно порадуешься вместе с ним.

А должник школьной библиотеки? О, это нечто! Одиннадцатый раз напоминаешь:

‒ Пора вернуть книгу...

‒ Дык нету!

‒ Куда делась?

‒ Потерял.

‒ Что будем делать?

‒ Вычеркнем.

‒ Не могу я.

‒ Давайте я.

И проблемы, как не бывало. Хочется петь и смеяться, смотреть на мир такими же лучезарными глазами.

Мой читатель обожает краткость слова. Вот он придёт и скажет:

‒ Мне стихи Некрасова.

‒ Пожалуйста.

Шелестят страницы, бежит читатель ястребиным оком по строке ‒ ищет самый короткий стих. Это у Некрасова - то. Другой в жизни не нашёл бы. Потому что Некрасов. Мой находит! Четыре строки. Ему хватает. Жаль, что не пишут в три строки. И здесь всё правильно. Краткость ‒  сестра таланта.

Мой читатель ‒ философ. Он знает, что искусство так пространно, а жизнь ‒ увы, так коротка. Поэтому с ним иногда случается такое.

Заходит старшеклассник.

‒ Что это вы делаете? ‒ спрашивает.

‒ Пишу плакат к юбилею Гумилева.

‒ А что он у нас ведёт?

У меня вопросов нет. Слегка завидую ‒ ему ещё предстоит узнать этого прекрасного поэта.

У школьного читателя множество проблем. Молодой. Иногда отвлекается на них прямо на уроке, потому не помнит, о чём бишь шла речь. Но у него всегда есть выход из положения.

Дайте мне то, что наши брали в ту субботу, ‒ скажет он тебе. Бываешь польщён. Он и не подозревает о моём склерозе.

Библиографический обзор. Это когда читателю намекнули о книге, и он тут же прибежал за ней. Нет, мой не таков. Ему с избытком хватает того, что услышал он в этом самом обзоре.

Читатель, как дитя, радуется, если в библиотеке не нашлось нужной книги. Другой огорчился бы. Мой ‒ радуется.

Я смотрю немного дальше:

‒ Сходи в районку.

‒ Это где? Как выйдешь из бара?

‒ Да нет... Знаешь, где раньше был райком?

‒ Это как идёшь в бар?

Я окончательно теряю ориентиры. Ах, как безнадежно они устарели. Вместе со мною.

‒ Да, ладно, ‒ думаю. ‒ Найдёт он районку, если бар не перекроет ему дорогу

Две девочки в читальном зале решают извечный вопрос ‒ быть или не быть? Им беспричинно весело. Они не могут унять смех, хотя очень стараются. Мне не хочется делать им замечание. Я понимаю ‒ смешинка в рот попала. Это случается, когда тебе 15-16 лет. Потом этого уже не будет. Никогда. К сожалению.

А недавно приходит малыш. Выбрал хорошую книгу. Подумалось ‒ сам не одолеет.

‒ Пусть тебе мама или папа помогут ее прочитать, ‒ говорю.

‒ У меня нет папы. Он ушел к другой тёте.

И такая недетская печаль в глазах. Видно, папа-то был хороший. Тётя нехорошая.

Иногда мой читатель смотрит на библиотеку как на Собор Парижской Богоматери. Войдёт во время урока, кротко так посмотрит:

‒ Можно у вас посидеть?

‒ Почему не на уроке, позвольте узнать?

Выгнали ‒ признается, как на духу.

Я не лезу в подробности. Я знаю, ответ готов: ни за что выгнали. Что делать. Мы все смотрим на мир разными глазами. Меня очень трогает такая доверительность. Я ни за что не выдам несчастного изгоя и даже буду его оберегать.

Вообще, я люблю своего читателя. И если в суете выпускного бала мне кто-то подарит букетик цветов, я принимаю это как взаимность. Может, я ошибаюсь. Может, но мне не хочется думать иначе.

Сейчас в библиотечном деле всё меняется. Компьютеризация! Наверное, так нужно. Это хорошо и немножко грустно. Приду я как-нибудь в библиотеку, а навстречу мне шагнёт робот. «Ваше место № 40» ‒ скажет он мне утробным голосом. А мне так хочется сесть на моё восьмое место в восьмом ряду. Наверное, мне быстро подадут нужную книгу. Но не посмотрят на меня добрые глаза библиотекаря, никто не спросит: «Ну, как вам?».

Да что же делать... У прогресса свои издержки.