Страницы

пятница, 24 января 2014 г.

Татьянин день - праздник всех студентов

Поздравляем всех студентов и Татьян с праздником! Когда-то это был просто Татьянин день, день памяти святой мученицы Татианы. А вот в 1755 году именно в этот день российская императрица Елизавета  подписала указ об открытии Московского университета, ставшего впоследствии центром русской передовой культуры и общественной мысли в России. Так эти два праздника счастливо соединились. И с 2005 года 25 января официально отмечается в России как День российского студенчества, да и потихонечку становится всеобщим праздником. Вот и наши писатели нашли, что сказать в этот день. Начнём с поздравления Якова Шенгарея из ст. Новодеревянковской. Источник: Шенгарей Я. С Днём студента : стихи // 10-й канал. –  2014. – 24 янв. –  С. 1.
С ДНЁМ СТУДЕНТА!
Процветай же,
              студенчество наше,
Гордость юной России всея.
Становись всё умнее и краше,
Чтоб тобою гордились друзья.
Миллионам студентов России
Пожелаю на будущий год,
Чтоб не мучила вас эйфория,
Чтобы чистым был ваш
                                   небосвод.
А Татьяна -
              родной покровитель,
Да вдобавок ещё и святой, -
Пусть улучшит студентам
                                    обитель
В такой век наш
                 совсем непростой.
Государство внесёт
                          свою лепту,
Пусть поможет
                        стипендией тут,
Чтобы легче всем нашим
                                 студентам
Завершить было свой
                                  институт.
И всегда, чтобы там
                              не случилось,
В любой день, любой месяц
                                           и год
Все студенты от счастья
                                   светились
И силён был российский
                                          народ!

Ну а теперь добавим прозы. Но тоже о студенческой жизни. Эта житейская история принадлежит перу Степана Деревянко. Источник: Деревянко, Степан.  Запоздалый зачёт [Текст] : житейская история / Степан Деревянко // Кубань сегодня. - 2014. - 18 янв. - С. 5.

ЗАПОЗДАЛЫЙ ЗАЧЁТ
Колька был рослый молодцеватый парень. Он учился в городе в техническом университете на втором курсе, учился хорошо. На выходные, когда получалось, приезжал в станицу. В станице у него жили, как он говорил, две милых дамы: бабка Наталья и девчонка Танька. Бабка Наталья была еще не старой и не слабой женщиной — держала хозяйство и огород и очень любила внука. После смерти деда Володи во всем мужском роде-племени ее интересовал только один человек — внук. Колька был сильно похож на деда в молодости: и внешностью, и характером, и бабка Наталья во время его приездов будто молодела и старалась принарядиться. Внук это замечал, подшучивал над ней: дескать, на свиданку, бабаня, собралась? Она в ответ отшучивалась, не могла ж, в самом деле, сказать, что каждый приезд внука для нее праздник встречи с молодостью, с любимым Володей. Не могла, да и не нужно.
Колька тоже любил бабку Наталью. Еще до его рождения, когда родители поженились, они жили в кухоньке бабушки. Родители строили себе дом на новой улице, а когда родился Колька, дорос до садиковского возраста, бабка Наталья сказала матери, что в садик его не отдаст и пусть он живет с ней и дальше. Не всем в садик ходить. Так Колька и вырос: часть своей жизни он прожил с родителями и младшим братом, часть — с бабкой. Какая часть получилась больше, он не считал. Но рядом с бабкой проживали все его друзья, и потому поездки к бабке Наталье были для Кольки желаннее, чем поездки к родителям.
Бабка Наталья гордилась внуком. Он учился на бюджетном отделении факультета гидравлики и автоматики, как говаривала бабка, на «якогось инженера» — название факультета и мудреную специальность внука выговорить у бабки не получалось. На сей раз Колька явился в начале зимней сессии с букетом роз, поздравил бабку Наталью с днем рождения, чмокнул ее в щеку, натрескался бабкиных пирожков с картошкой и потрипкой и сбежал к девчонке Таньке.
Танька была Колькиной мечтой. Девчонка серьезная, училась в местном колледже на повариху, и Колька всерьез подумывал на ней жениться после третьего курса. С Танькой вечером они долго гуляли и целовались. Много целовались. К бабке Колька явился под утро, на что та ему сказала:
— С золой тэбэ, внучек, выносылы, чи шо?
Колька не понял: причем зола?
— Колы с золой утром ранэнько выносять парубка от дивчины, то ему пора жыныця,— пояснила бабка Наталья.
— Ой, ба, какая там женитьба,— буркнул Колька,— тут хотя бы сессию сдать. Но на электричку в город Колька опоздал. Виноваты оказались бабкины пирожки, которым никак не находилось в рюкзаке места. Хвост показала ему электричка, а дежурная по станции с желтым флажком в руке — толстая и насмешливая, когда Колька побежал за последним вагоном, заметила:
— Догоняючи, дружок, не нацеловаться! Не в бровь, а в глаз попала. Колька махнул на замечание рукой, ладно, мол, не смертельно, и побежал на автовокзал. Там сел на проходящий автобус до города, но дорога была притрушена снежком, скользкая, и на зачет по английскому Колька опоздал. Преподаватель Антуанетта Сергеевна развела руками и на его просьбу ответила:
— Ничего, молодой человек, сдадите с коммерческой группой.
— У Свинопаски? — переспросил Колька.
— У нее. Узнаете, как коммерсанты учатся.
Колька отправился в коммерческую группу. На ходу подумал: «Этой же заразе придется платить». Он знал от старшекурсников, что англичанка коммерческой группы по прозвищу Свинопаска ненавидит тех, кто не учит английский, и сдать ей зачет или экзамен очень сложно. Только надо платить.
В группе как раз собирали зачетки, и староста клала их на преподавательский стол. Колька тоже положил раскрытой свою зачетку и сел за незанятую первую парту. Зашла Свинопаска. Стройная, высокая, в золотых или позолоченных очках — не понять, с прической фурии. Волосы на голове были разбросаны как попало. Колька знал, что она дочь какого-то крупного чиновника, закончила Оксфорд, но у папы на Родине что-то не заладилось: то ли проворовался, то ли резко честным стал — в общем, дочь вернулась в родной город и стала учить будущих технарей.
Свинопаска поздоровалась с группой и сказала: — Ну что, есть сегодня отважный портняжка, умеющий спикать? Или опять все будете молчать?
Группа молчала.
— В современной жизни не знать английский язык могут позволить себе только свиньи,— продолжила на русском англичанка. — Вот вы и есть свиньи при деньгах. Свиньи! И родители ваши свиньи, и деды, и прадеды ваши — тоже свиньи! — закончила она свою тираду и достала из сумочки платочек, чтобы стереть след от слезы, размывшей тушь.
Колька не выдержал:
— Я не свинья! И родители мои не свиньи. И деды, и прадеды не были свиньями. Да, они не учились в университетах, а растили хлеб для страны, но свиньями не были! А прапрадед мой, пластун, за геройство дважды награжден Георгиевским крестом — это на Турецком фронте было в Первую мировую, чтоб вы знали. Сейчас бы его считали Героем России,— выпалил Колька на добром английском, встал и пошел к дверям.
— Остановитесь, студент! Как фамилия? — спросила англичанка.
Колька назвался и хлопнул дверью. До вечера он бродил по городу. Думать про зачет не хотелось. Что будет, то и будет. Послушал в парке игру бродячего саксофониста, угостил старого артиста бабкиными пирожками, сходил на затон, где спят до весны примерзшие корабли. Корабли Колька любил, он даже хотел после учебы устроиться работать в речном порту. Ему было зябко, как кораблям, а к вечеру мороз продавил тонкую синтепоновую куртку, и стало совсем неуютно.
Набродившись, Колька пришел на квартиру поесть и попить горячего. Там его ждала девчонка Маринка из коммерческой группы, с которой он учился в станичной школе. Маринка в группе была старостой.
— Принесла тебе зачетку,— сказала она.
— И что? — спросил Колька.
— Ты один сдал. С остальных «свиней» буду собирать деньги. Отнесу Свинопаске и заберу зачетки.
 — А учить язык не пробовали? — переспросил Колька.
— Та хоть учи, хоть не учи — платить всё равно. Мы ж коммерческая группа, дети богатеньких, а ты — бюджетный. Вам зачеты ставят за знания, а нам — за деньги. Нам можно вообще не учить. Матушка мамоной магазинной потрясет — вот и все мои зачеты. Ладно, Коленька, я побежала, грызи науку дальше,— засуетилась Маринка и помахала ему варежкой из шерсти альпака.
Колька проводил девчонку, захлопнул дверь квартиры и открыл зачетку. Там было написано напротив названия предмета — зачет, подпись преподавателя, и под этими двумя графами меленько по-английски: «Excuse me please!» («Экскьюзми плиз»), что означает по-русски: «Извините».
                                                                                                                                                                                                 СТЕПАН ДЕРЕВЯНКО

Комментариев нет:

Отправить комментарий