Бесценное наследство Фёдора Щербины

Профессор В.К.Чумаченко

Сегодня в газете «Кубанские новости» появилась статья Виктора Чумаченко «Шесть чувалов бесценного наследства». Её автор, Виктор Кириллович, Заслуженный работник культуры Кубани, более четверти века занимается исследованием кубанской казачьей словесности. Он  написал сотни статей на русском и украинском языках, открыл для нашего современника неизвестные страницы биографий А. Головатого, Я. Кухаренко, В. Мовы, С. Эрастова, А. Пивня, Я. Жарко, Ф. Щербины. В настоящее время В.Чумаченко занимается научной редакцией, составлением Собрания сочинений Федора Андреевича Щербины, пишет комментарии к нему. Начиная с 2008 года, изданы уже три тома, готовится к изданию четвёртый. В статье, которую вы сейчас сможете прочесть, автор рассказывает историю долгого путешествия архива «козачого дида» из Праги в Краснодар.

Источник: Чумаченко В. Шесть чувалов бесценного наследства: готовится к отправке в типографию четвёртый том шеститомного собрания сочинения казачьего историка Фёдора Щербины // Кубанские новости. – 2014. – 17 сент. – С. 8.

 ШЕСТЬ ЧУВАЛОВ БЕСЦЕННОГО НАСЛЕДСТВА

У автора проекта — извест­ного знатока и исследова­теля истории и культуры кубанского казачества Виктора Чумаченко уже новая идея: немедля приступить к изданию полного Собрания со­чинений Федора Щербины, в кото­рое вошли бы все его классические произведения, разбросанные по страницам отечественных и зару­бежных изданий.

Сегодня профессор Виктор Чу­маченко поделится с нашими чита­телями своими размышлениями о сохранении научного и творческого наследия выдающегося ученого.

К сожалению, о судьбе своего научного архива Федор Андреевич Щербина не успел позаботиться. Умер он в Праге 28 октября 1936 года. В 1947-м там же, в больнице для душевнобольных, скончался его сын Григорий, единственный полноправный наследник архива кубанского историка. Уцелевшие бумаги взял на хранение опекун − кубанский казак Михаил Баш­мак. Шесть чувалов рукописей кубанского казачьего политика и общественного деятеля, истори­ка, основоположника российской бюджетной статистики, члена-корреспондента Петербургской ака­демии наук профессора Федора Андреевича Щербины он разме­стил в арендованном за 150 крон подвале одного из домов пригоро­да чешской столицы. Можно пред­ставить, что стало бы в конце кон­цов с рукописями по прошествии десятков лет, если бы кубанские казаки, проживавшие в Америке, не предложили Михаилу Башмаку их выкупить. Похоже, это вызвало у Михаила Хомича растерянность: «...С 1962 года знакомые и незнако­мые начали бомбардировать меня письмами, обещая за архив какие-то большие деньги. Это кубанские казаки хотят на этом деле подза­работать — это я прекрасно знаю,  ведь мы в эмиграции научились надувать друг друга».

Тогда же к решению судьбы ар­хива по предложению кубанского краеведа Григория Чучмая под­ключился Государственный архив Краснодарского края. Из Красно­дара в Прагу 22 августа 1964 года было отправлено письмо с прось­бой сообщить, на каких условиях Михаил Башмак может передать ма­териалы из личного фонда Федора Щербины на Кубань.

Михаил Хомич немедленно са­дится за составление списка книг и бумаг Федора Щербины. В нем 222 пункта. Запомним эту цифру, ибо потом со списком начинаются такие удивительные метаморфозы, что се­годня впору говорить не о том, как кубанцы обрели архив Федора Щер­бины, а, напротив, как его потеряли.

Михаил Хомич не был уверен в целесообразности отправки архи­ва Федора Щербины в Краснодар. Ведь оттуда не поступало абсолютно никаких сигналов, свидетельство­вавших о том, что полученные в дар рукописи будут надлежащим обра­зом изучены и без задержки опубли­кованы. Был и еще один принципи­альный вопрос, который предстояло разрешить, — это технология пере­воза архива на Кубань. Соглашаясь отдать документы безвозмездно, Михаил Хомич вовсе не собирался брать на себя расходы по их транс­портировке. За всевозможные раз­решения, страховку, упаковку и саму пересылку надо было заплатить не­малые деньги, которых у пенсионера не было.

Помимо финансовой стороны Башмака интересовало, насколько освободились от идеологических шор современные кубанские уче­ные, в руки которых попадет архив. С этой целью Михаил Хомич предпри­нимает две туристические поездки в Советский Союз. Несмотря на ра­дость встречи с родными местами и сопутствующие этому событию положительные эмоции, он увидел всю неустроенность советского быта той поры, настороженное отноше­ние к себе колхозников, панический страх перед расспросами приезжего иностранца о казачестве, его исто­рии и культуре. Последней каплей, довершившей разочарование, ста­ла статья в газете «Советская Ку­бань» кандидата исторических наук Куценко «За ленинской строкой». Ознакомившись с ней, Михаил Хо­мич с горечью писал: «Статья очень интересная и ясно указывает мне, что архив профессора и историка Кубани Ф.А. Щербины не попадет в Краснодар». И в 1964 году один из списков архива Федора Щерби­ны отправляется не на Кубань, а за океан — проживавшему в Нью-Йорке кубанскому казаку родом из станицы Пашковской Кондрату Плохию.

Вот как обосновал он мотивы, по­будившие взять архив: «...Литератур­ное и научное наследие необходимо заполучить нам в Канаду или в США. Нашей честью, кубанцев-черноморцев в эмиграции сущих, является сберечь и оприлюднить это насле­дие опубликованием. Если на это не могут собраться те особы, что имеют дома, дачи, земельные наделы и т. д., то я, бедный старый казак-эми­грант, берусь оприлюднить в печати литературное наследие. За долгие годы я собрал из своих заработков 1000 долларов на свои похороны. Так вот эту 1000 долларов я могу заплатить М.Х. Башмаку за архив Ф.А. Щербины. А потом я издам ли­тературное наследие Ф.А. Щербины дешевым способом и в ограничен­ном количестве».

И вот между Прагой и Нью-Йорком завязывается активная пе­реписка, в ходе которой разговор в первую очередь пошел о финан­совых условиях, на которых бумаги могут быть переданы новому хозя­ину. Кондрат Плохий соглашался за­платить 1200 долларов только в том случае, если весь архив Щербины до последнего листика будет передан только в его руки.

Стараясь прояснить свою по­зицию в этом деле, Михаил Хомич писал за океан 2 января 1965 года: «А что бы Вы делали на моем месте, ведь я обращался ко всем кубан­цам взять в свои руки литератур­ное наследие нашего профессора Федора Щербины. Все молчали 17 лет, а когда я наладил связь с Госархивом Краснодарского края, то со всех боков только и слышал: «Что Вы делаете!». Я, грешный человек, думал только о том, чтобы спрятать это наследство, ибо, если бы я умер, все б пропало. С Краснодаром очень легкое дело — откажу, да и все. Ведь теперь я знаю, что все наследие про­фессора Федора Щербины окажется в добрых руках».

Краснодар, все же обижать не хотелось. И профессор Башмак принимает решение начать двой­ную игру, заключавшуюся в срочном копировании основных документов архива. Рукописи, писанные рукой ученого, перепечатываются на пе­чатной машинке, которую помог при­обрести приехавший в Прагу Кон­драт Плохий. Изготовленные копии приберегались на тот случай, если какой-то из пакетов будет утрачен в пути. Позднее именно они и доста­лись большей частью Краснодару, а оригиналы рукописей укладывались в почтовые конверты и отправлялись в Нью-Йорк.

Уже в первой партии подлин­ников за океан отправились 4 тома «Пережитого, передуманного и осу­ществленного», «Богдан Хмельниц­кий», «Черноморцы», «Петро-кубанец», байка «Про Ромула та Рема», «Красный Муса», следом — четыре посылки с наиболее ценными кни­гами из личной библиотеки Ф.А. Щербины, потом дошел черед до переписки ученого с выдающимися историческими деятелями и т. д. Ре­гулярно, дважды в неделю, на адрес Кондрата Плохия уходили заказные почтовые пакеты, плотно набитые рукописями. Ежемесячно в обратном направлении, в Прагу, отправлялся очередной перевод на 100 долларов. В письме от 5 февраля 1966 года, адресованном кубанцу В.В. Омель­ченко, Плохий сообщает, что уже по­лучил из Праги 86 заказных пакетов и несколько посылок с книгами, в том числе принадлежавшими ранее историку. Он считал, что уже можно приступить к публикации имеющих­ся в его распоряжении всех четырех томов «Воспоминаний», сборника стихотворных произведений и сбор­ника работ исторического и мемуар­ного порядка.

Так, на протяжении 1965 — 1968 годов в обстановке строжайшей тай­ны происходила переправка архива в Соединенные Штаты Америки. В Нью- Йорке оказались многочислен­ные рукописи Федора Щербины по статистике, большая часть его пере­писки (например, письма генерала П. И. Кокунько по вопросу хранения войсковых регалий), рукописи его стихов, книги из личной библиотеки ученого и прочее. В конце этой по­чтовой эпопеи Кондрат Плохий был уверен, что получил в свое распоря­жение весь архив.

И в эти же годы велась активная переписка с Краснодаром, в кото­рой звучали уверения о твердом желании Михаила Башмака все ру­кописи передать только на родину. Стоит ли нам сегодня винить его в неискренности? Разве он вино­ват, что кубанцы добирались до Праги долгие 10 лет? Когда нако­нец в августе 1973 года Г. Т. Чучмай прибыл в Прагу, в «Списке…» Михаила Башмака из 222 пунктов уже значилось только 57 наиме­нований. Но и эта часть казачьей скарбницы, что избегла отправки за океан, тоже не полностью по­пала в Краснодар. Великолепный портрет Федора Щербины рабо­ты С. Мако из-за его размера был оставлен кубанским посланцем в Праге (не решились вынуть из рамы и свернуть холст в рулон?). Чучмай взял с собой лишь посмертную гип­совую маску ученого. На границе в Чопе пограничники конфисковали «антисоветские книги», так что в Краснодар Григорий Титович Чуч­май привез, по его словам, только 32 наименования. Документы были сданы на хранение в Государствен­ный архив Краснодарского края и объединены с бумагами Федора Щербины, перемещенными в 1953 года из Ростова-на-Дону.

Кондрат Плохий умер 23 июня 1979 года. Супруга передала его библиотеку и архив на вечное хра­нение в Украинскую вольную ака­демию наук в Нью-Йорке. Несколь­ко десятилетий он лежал не разо­бранным. А в начале нового века руководство Академии разрешило мне, как давнему сотруднику, при­ступить к публикации этих доку­ментальных богатств. В прошлом году к этому издательскому про­екту подключился и Госархив края.

В 2008 году в Краснодаре в из­дательстве «Книга» под моей науч­ной редакцией стало выходить шеститомное собрание неопублико­ванных сочинений «козачого дида». Финансирует издание благотво­рительный фонд нашего земляка Олега Дерипаски «Вольное Дело».

Завершая статью, хочу поста­вить вопрос, адресованный, пре­жде всего, руководству нашего края, которое всегда было отзыв­чиво на масштабные проекты в об­ласти кубанской казачьей культу­ры: а не пора ли нам приступить к изданию полного собрания сочи­нений нашего Федора Андреевича?

Виктор Чумаченко, профессор, эксперт по культуре Института Наследия (Южный филиал).

(По материалам газеты "Кубанские новости")