Гомоном птичьим пусть воздух наполнится…

 

1 апреля отмечается день птиц. Без них немыслима наша жизнь, они радуют нас своим пением, виртуозностью, стремительностью. И, наверное, каждый хоть раз завидовал этим легковесным созданиям, парящим в небе, что человеку, увы, недоступно. Я имею в виду самостоятельно. Помните: «Отчего люди не летают, как птицы?...»
Но на крыльях вы взлететь всё равно не сможете, послушайте лучше птичьи трели, и прочтите проникновенные посвящения этим крылатым созданиям, написанные нашими каневскими авторами. 

СИЗОВА З. А.

Голубиная верность

Поселился однажды у нас в саду дикий голубь.  Облюбовал он себе место и через несколько дней прилетел уже с голубкой. Жили они на чердаке недостроенного дома и выводили там своих птенцов. Продолжалось это лет семь. Однажды кошка разорила их гнездо, и голуби переселились на подросший орех. Осенью они исчезали, а весной непременно прилетали вдвоём и снова селились у нас на орехе.
Мы так к этому привыкли, что каждую весну, увидев голубей, говорили: «Опять наши голуби прилетели!». Прожили они у нас лет пятнадцать.
И вот прилетает как-то голубь один. Мы всё время за ним присматривали и подкармливали, недоумевая, а где же голубка, погибла, наверное?! Первый год – один…  Второй, третий… На четвёртый год он опять прилетел один. Но через неделю появилась маленькая невзрачненькая песочного цвета голубка. Всё лето жили они у нас в саду. Осенью улетели.
На следующий год голубь опять прилетел один. Через два дня явилась и его голубка.

На следующую весну прилетели они вместе. Так и жили на огромном орехе, куда котам  было не добраться, высиживая и выращивая своё потомство.
Каждый год мы наблюдали, как взрослые голуби учили птенцов летать. Был случай, когда птенец взлетел, а потом кувыркнулся и упал. Родители заботливо сидели возле него и не подпускали кота к детёнышу, пока он не взлетел.
Но орех разросся, ветки при сильном ветре ломались и падали, угрожая проломить крышу дома. Зимой дерево спилили. Я очень переживала, где теперь будут жить голуби.
Весной пара опять прилетела. Они покружились над домом, посидели в саду. Но в саду деревья ещё не выросли, и голуби вечером уселись на высокую акацию, которая росла на меже. Теперь они каждый день гуляют и кормятся в нашем саду, а гнездо свили на акации.
Осенью голуби снова улетят, но весной возвратятся к нам.

Цапли

Зима была чисто кубанская; долго шли дожди. Но к концу января похолодало. Однажды к утру после проливного дождя ударил сильный мороз, всё покрылось коркой льда. Замёрзла и речка. Деревья тоже покрылись  льдом, как в царстве Снежной королевы.
Только копань в конце огорода, из которой летом поливают грядки. Дымилась парком на морозе. Вода в ней никогда не замерзала, так как на дне били сильные родники. К обеду у копани появилась цапля. Она важно выхаживала вокруг, смешно вытягивала шею и ныряла головой в воду.
К вечеру цапель стало две. Ритуал повторился. Они опускали головы в копань поочерёдно, потом одновременно. Затем стояли , как изваяния, важно вытянув шеи, и посматривали по сторонам.
Утром цапель стало три. По сторонам смотреть им уже было некогда. Они наперебой

ныряли головами в копань  и нетерпеливо прохаживались вокруг неё. И так целую неделю.
Потом пришла оттепель, сильных морозов уже не было. Цапли куда-то улетели. Случай этот стал забываться, но весной, когда чистили копань, обнаружили, что рыба исчезла (муж весной запускал туда мальков), и лягушек не стало. Видимо, цапли их съели, благодаря чему и живы остались.
 

ДЕРЕВЯНКО С. П.

Встреча на луговине

Он появился над луговиной в послеобеденный солнцепёк, когда хуторские коровы, завалившись на бок, дремотно жевали. Долго-долго планировал на восходящем потоке, поворачиваясь к равнодушным бурёнкам бело-серым треугольником спины. Потом, после трёх-четырёх воздушных пассажей, сел на берег ручья, легонько подпрыгнув. Я от удивления широко раскрыл глаза – матушки, да никак журавль! Но, засомневавшись, обратился к старику-отцу, приглядывавшему за стадом:
- Батя, смотри, вроде не цапля…
- Не, журавель.
- А отчего он один? Журавли ж обычно – парами.
- Потому что одинокий.
Бесхитростный ответ отца задел меня. Надо ж, такой красавец – и одинокий. В нашем человеческом понимании почему-то не связываются красота и одиночество: красивые обычно не одиноки. А журавль, будто решив показать себя, пошёл вверх по ручью, как парубок на свидание после дождя, высоко поднимая ноги и осторожно ступая. Он был грациозен и величав – природа наделила его редкой красотой.
Я лежал в высокой траве и любовался Журкой, так, я где-то слышал, звали журавля. Он шёл в сторону заросшего осокой озерка, из которого вытекал ручей, и осторожно поводил головой.
- Пошёл на то место
- Что это за место? – спросил я отца.
- Там, на озере, он потерял свою подругу. Теперь наведывается. Не забыл, значит.

- Ты взаправду, батя?
- А как же. В том году осенью что-то я делал на огороде. И вдруг вижу: то стоит, то ходит возле одного места в озере журавель. Я подумал, чего это он остановился и не улетает? На другой день вижу тоже самое: не летит журавель. Дай, думаю, схожу погляжу. Пошёл. А она там лежит на осоке, крылья раскинула и уже неживая.
- Подстреленная?
- Этого не понял. Или подстреленная, или какой-то заразы наелась. Сейчас  же и землю, и воду агрономы травят. Люди болеют, птица на лету падают, рыба кверху брюхом всплывает.
- Да, жалко.
Помолчали. Маленький телёнок, которому не лежалось,  подошёл и уставился на нас.
- Иди, пасись. Иди.
- А что дальше-то было?- спросил я.
- Дальше? Ещё с день журавель побыл на озере и улетел. А весной появился. Да так где-то тут и живёт, одинокий. Такая вот душа у птицы – будто человечья.
- Дела!..
Телёнок опять подошёл.
- Пора, наверное, устраивать подъём, - сказал я отцу, кивнув на стадо.
- Пусть ещё немного полежат. А журавель тем временем до озера дойдёт. Иначе спугнуть можем. Пусть пожурится птица….

Журавль дошёл до озера, взлетел и. вытянув ноги в струнку, покружил над ним недолго, а потом скользнул крылом по метёлкам камышей и исчез за ними.
Отец, приложил руку к козырьку фуражки, проводил его долгим взглядом. Потом постучал по луговой кочке палкой, и вроде как мимо меня ещё кому-то сказал:
 - Хоть птице в небе, хоть зверю в поле, а человеку на воле – одинаково – одному плохо. Горько одному
Затем, помолчав, добавил:
-Ладно, буди их, сынок. Пусть пасутся.
Я поднимал разомлевших ото сна бурёнок, а сам всё поглядывал в сторону камышей – не появился ли снова Журка?
 
 

 САЯПИН В. Ю.

   Надя
Так получилось, что женское имя маленькой, скромной, серой гусыньке, присвоил я.

Приехав к старикам на каникулы, последние весенние в моей школьной жизни, я увидел во дворе моих бабушки и дедушки, стайку гусят. Увидев меня, они безбоязненно побежали ко мне, раскинув свои ещё маленькие крылышки. Подбежав, они, вытянув шеи, стали дружно, наперебой что-то докладывать на своём птичьем языке. Бабушка вынесла им корм. Гусята подбежали к ней и безбоязненно стали брать его у неё из рук. «Узнаёшь?» - спросила бабушка, «Это ж ваш Верховный совет». Оказалось, это те гусята, которых старики заказали моему отцу приобрести на инкубаторе, так как у них на хуторе инкубатора не было. Приобрести-то приобрели, но доставить их вовремя на постоянное место жительства отец не смог: шли затяжные весенние дожди, распутица. Жёлтым шарикам на веранде был отведён уголок, поставлена согревающая электролампа, и они на месяц стали нашей домашней живностью. Без гусыни, они всех домашних принимали как родных и любимых. Отец, присев на корточки, часто затевал с ними ласковую беседу. Они оживлённо отвечали ему, поблёскивая глазёнками. Когда утром дом пустел – они весь день «беседовали» с радиоприёмником на стене, нисколько не смущаясь, что собеседника не видно. Мы настолько к ним привыкли, что отдавать этих миляг было жалко. Через месяц отец отвёз гусят на хутор и мы потихоньку их забыли.
Вот этих-то довольно повзрослевших гусят я и увидел в то тёплое мартовское утро. Три десятка белоснежных, чистых птиц, и одна серенькая, маленькая гусыня, ни на шаг не отходящая от лидера – белого с вальяжным видом гусачка, пытающегося уже ломким голосом доказывать свою исключительность. Преданно глядя на него, гусынька перебирала ему полупёрышки-полупушок на горле. Вытянув параллельно земле шеи, они долго переговаривались о чём-то своём. На мой вопрос: «Почему Верховный совет?»  - бабушка ответила: «Увидишь». Выгнав табунок за двор, на траву, она ушла управляться по хозяйству. Я тоже до вечера с братом пропадал, накручивая педали велосипеда. Под вечер мы сидели на лавочке возле двора. Знакомый дедушки с улыбкой кивнул ему: «Иди, забирай свою когорту, уже всё обсудили». Чертыхнувшись, дед пошёл в центр хутора, к магазинам. Там, на столбе, висел громкоговоритель, «колокольчик», как его называли хуторяне. Как только он начинал вещать утренние новости, привыкшие к беседе настенного репродуктора гусята дружной колонной отправлялись в центр, к столбу. Вместо того, чтобы плескаться в озерце за хутором, как и полагается добропорядочным гусям,  они окружали столб с «колокольчиком», садились на траву и громко полемизировали с ним. Принимая во внимание тематику радиосообщений того времени, складывалось впечатление, что шло заседание как минимум правления колхоза. Конечно, такая

законодательная деятельность гусят отнюдь не способствовала набору веса: они были худы, как велосипеды. Так продолжалось до лета. Летом я снова на короткое время приехал к старикам. Отчаявшись «привести в чувство» гусиных депутатов, бабушка отобрал явных зачинщиков из их числа и обменялась на такое же количество гусят с кумой, проживающей на другом конце хутора.
…Бой начался с утра. «Законодатели» бились с «заезжими» за территорию насмерть. Пух и перья летели во все стороны. Лидирующий гусь схватился с вожаком из прибывшей стаи переплетя шеи и выщипывая  друг у друга из хвоста перья. При этом довольно чувствительно били друг друга крыльями. Толпа и с тои, и с другой стороны дружно поддерживали этих новоявленных Пересвета и Челубея оглушительным гомоном. Через сутки «статус-кво» был восстановлен. Чужак был побит,  о чём  Гришка (так я назвал нашего лидера) громко трубя, известил мир окружающий.  Так как новая стая вошла в состав домашней, как Крым в состав России, Гришка попытался свой народ вести к репродуктору. Но не тут-то было…  Новые не понимали его и тянули на озеро. Гришка  долго сопротивляться не стал. Одно беспокоило: он ни днём, ни ночью не переставал тревожно кричать, что создавало определённый дискомфорт. Бабушка и не заметила, как впопыхах с командированной стаей отправила куме серую гусочку, подругу Гришки. «Ну, да ничего, отвыкнет, вон сколько красавиц ему новых подвезли». Ан нет, несмотря ни на что, Гришка, не переставая, тревожно звал свою подругу…
Через десять дней с утра явилась бабушкина кума. В руках её была плетёная корзина, закрытая сверху полотенцем. В ней сидела … истощённая  и окровавленная серая гусочка. «Вот, хотела зарезать её, но худая, как скелет». Оказывается, она всё это время, не переставая, билась грудью о железную сетку, пытаясь вырваться из заточения и добраться на другой край хутора к своему благоверному, голос призывный которого она, конечно же, слышала.
Мою, прожившую долгую и непростую жизнь, бабушку, трудно было уличить в сентиментальности. Но … невозможно было сдержаться. Вынутая из корзины гусыня полуползком  устремилась к своему ненаглядному и легла возле него. Он, торжествующе распахнув крылья, стал перебирать лапами, будто танцуя, припадая к земле грудью, кланяясь своей избраннице.
Надя, так я её назвал, еле выжила. Бабушка мазала ей йодом разбитую в кровь грудь. Гришка ни на шаг не отходил от Нади, пока она не выздоровела. О «политических увлечениях» своей молодости они начисто забыли, став лидирующей парой стали. Надо ли говорить, что печальная участь всех гусей  - украсить столы трудящихся по осени, их счастливо миновала. Каждую весну Надя высиживала стайку гусят, возле которых Григорий совершал свой знаменитый танец, когда она впервые выводила их

во двор. Не знаю, чем завершилась эта история, нет ни дедушки, ни бабушки уже. Знаю одно – эти две птицы жили долго и счастливо и умерли, скорее всего, в один день, как полагается супругам. Не будем вдаваться в подробности – от  чего.
Вот вам и знаменитая лебединая верности. Людям есть о чём задуматься. Честное слово – есть.

 
 Оглянитесь вокруг - птиц рядом с вами живёт великое множество. Без них наша жизнь не будет такой яркой и звучной. Берегите этих крылатых (и нелетающих тоже) хлопотунов-музыкантов!

Источник:

Деревянко С. П.  Я всё помню… Новеллы и рассказы/ С. П. Деревянко.- Каневская, 1992.- 102 с.- Текст непосредственный.

Саяпин В. Ю.  Дедова свеча/  В.Ю. Саяпин.- Каневская: Кубанское полиграфическое объединение, 2018.- 142с. - Текст непосредственный.

           Сизова З.  А. Листая памяти страницы: этюды, рассказы,  воспоминания/ З. А. Сизова.- Каневская: Кубанское полиграфическое объединение, 2020. – 298с.- Текст непосредственный.