 |
| Памятник Мове В. на х. Сладкий Лиман |
Василь Мова (Лиманский)
КАЗАЧЬИ КОСТИ
На плуг налегая, идет хлебороб,
И каплями пот оросил его лоб;
Но что-то хрустит, упирается плуг. —
Скелет из-под лемеха выглянул вдруг.
На плуг налегая, идет хлебороб,
И каплями пот оросил его лоб;
Но что-то хрустит, упирается плуг. —
Скелет из-под лемеха выглянул вдруг.
Стал пахарь, и кости отрыл, и глядит,
И видит: вот сабля кривая лежит,
И ржавое тут же копья острие —
Оружье казацкое даром гниет...
И пахарь о ниве своей позабыл,
И голову тихо в раздумье склонил.
Ответь же мне, пахарь, скажи, что с тобой?
Зачем так печально поник головой?
Скажи, что за думы нежданно пришли,
От пашни, от плуга куда завели?
Эх ты, работяга, приятель-бедняк!
Ты волю припомнил и думаешь так:
«Вот эти останки истлели навек,
А был ведь когда-то живой человек!
Был рыцарь, родную прославивший рать,
За нас, хлеборобов, он шел воевать;
Он, может, порою и горе знавал,
Зато по степям на свободе гулял,
Он гордую шею в ярмо не клонил,
Трудом непосильным себя не морил,
И доля казачья — как солнце красна:
И слава, и воля на все времена!»
Ну что же ты, пахарь, чего же ты ждешь?
Ты этого чуда уже не вернешь!
Что славой казалось и волей святой, —
Все было напрасной одной суетой!
Привыкло казачество силой все брать,
Не стало свободы других уважать;
Из гущи казацкой паны родились,
Украине на горе они поднялись.
За властью гнались, за чинами они,
Забыли, что брату меньшому сродни,
И всё, что в сражениях он добывал,
За что он столетьями кровь проливал, —
Народное счастье, народную честь,
Свободу и силу, что было, что есть,
Всё продали эти иуды-паны,
Предавшие мать-Украину сыны.
Давно времена те минули, мой друг,
Ни пушек, ни сабель, ни копий вокруг,
Лишь отзвук той славы кровавой живет
Да гнет крепостничества, тягостный гнет!
Расстанься же, друже, с мечтой золотой,
Лишь в сердце храни этот пламень святой,
Да крепче руками чепыгу сжимай,
Да скудную землю под рожь подымай,
И хлебом, что вырастишь в поте лица,
Взрасти для отчизны сынка-молодца!
Чтоб знал он не саблю, не топот коней,
Пусть он за науки берется скорей,
И пусть разберется умом молодым,
Зачем и откуда нас гнетом тупым
Недоля гнетет и томит нищета,
Зачем Украина кругом сирота?
Зачем отреклися паны от нее,
Зачем величают лишь племя свое?
Зачем за панами пошли и попы,
Евангельской церкви гнилые столпы,
Народ оставляя в великой беде,
В сплошной темноте, в беспросветной нужде?
И как свой народ от беды увести,
Чтоб в славе могла Украина цвести?
Вот так-то, к высотам направив свой ум,
Пусть он набирается праведных дум,
Чтоб духом своим все преграды сломил,
Чтоб сердце свое он в добре закалил,
И так, укрепившись в той правде святой,
Пусть он выступает в поход молодой,
Пусть людям несет он немеркнущий свет, —
Ведь в мире прекраснее подвига нет.
Где кривда народная, там его враг,
А счастье народное — рыцарский стяг!
Высокая мысль — его доблести меч,
И сила для боя,
А честная речь —
Оружье героя!
Да, темный мой друг! Чтоб рассеялась тьма.
Нет силы надежнее силы ума!
И надо нам, друг мой, все это понять:
Ученые люди — могучая рать.
Как выйдут на битву ученых полки,
Свершат они больше, чем встарь казаки.
Перевод Н. Брауна
И видит: вот сабля кривая лежит,
И ржавое тут же копья острие —
Оружье казацкое даром гниет...
И пахарь о ниве своей позабыл,
И голову тихо в раздумье склонил.
Ответь же мне, пахарь, скажи, что с тобой?
Зачем так печально поник головой?
Скажи, что за думы нежданно пришли,
От пашни, от плуга куда завели?
Эх ты, работяга, приятель-бедняк!
Ты волю припомнил и думаешь так:
«Вот эти останки истлели навек,
А был ведь когда-то живой человек!
Был рыцарь, родную прославивший рать,
За нас, хлеборобов, он шел воевать;
Он, может, порою и горе знавал,
Зато по степям на свободе гулял,
Он гордую шею в ярмо не клонил,
Трудом непосильным себя не морил,
И доля казачья — как солнце красна:
И слава, и воля на все времена!»
Ну что же ты, пахарь, чего же ты ждешь?
Ты этого чуда уже не вернешь!
Что славой казалось и волей святой, —
Все было напрасной одной суетой!
Привыкло казачество силой все брать,
Не стало свободы других уважать;
Из гущи казацкой паны родились,
Украине на горе они поднялись.
За властью гнались, за чинами они,
Забыли, что брату меньшому сродни,
И всё, что в сражениях он добывал,
За что он столетьями кровь проливал, —
Народное счастье, народную честь,
Свободу и силу, что было, что есть,
Всё продали эти иуды-паны,
Предавшие мать-Украину сыны.
Давно времена те минули, мой друг,
Ни пушек, ни сабель, ни копий вокруг,
Лишь отзвук той славы кровавой живет
Да гнет крепостничества, тягостный гнет!
Расстанься же, друже, с мечтой золотой,
Лишь в сердце храни этот пламень святой,
Да крепче руками чепыгу сжимай,
Да скудную землю под рожь подымай,
И хлебом, что вырастишь в поте лица,
Взрасти для отчизны сынка-молодца!
Чтоб знал он не саблю, не топот коней,
Пусть он за науки берется скорей,
И пусть разберется умом молодым,
Зачем и откуда нас гнетом тупым
Недоля гнетет и томит нищета,
Зачем Украина кругом сирота?
Зачем отреклися паны от нее,
Зачем величают лишь племя свое?
Зачем за панами пошли и попы,
Евангельской церкви гнилые столпы,
Народ оставляя в великой беде,
В сплошной темноте, в беспросветной нужде?
И как свой народ от беды увести,
Чтоб в славе могла Украина цвести?
Вот так-то, к высотам направив свой ум,
Пусть он набирается праведных дум,
Чтоб духом своим все преграды сломил,
Чтоб сердце свое он в добре закалил,
И так, укрепившись в той правде святой,
Пусть он выступает в поход молодой,
Пусть людям несет он немеркнущий свет, —
Ведь в мире прекраснее подвига нет.
Где кривда народная, там его враг,
А счастье народное — рыцарский стяг!
Высокая мысль — его доблести меч,
И сила для боя,
А честная речь —
Оружье героя!
Да, темный мой друг! Чтоб рассеялась тьма.
Нет силы надежнее силы ума!
И надо нам, друг мой, все это понять:
Ученые люди — могучая рать.
Как выйдут на битву ученых полки,
Свершат они больше, чем встарь казаки.
Перевод Н. Брауна
Комментариев нет:
Отправить комментарий