Из одного металла льют (А.Дейневич о новодеревянковских тружениках тыла)

Мы поздравляем всех представителей старшего поколения каневчан с  Международным днём пожилых людей. Это праздник всех, кто прожил свою долгую жизнь в трудах, работая во благо Родины и своей семьи, воспитывая детей и внуков. Особым вниманием сегодня мы окружаем тружеников тыла, детей войны, 75-летие со времени окончания которой мы отметили в этом году. Дети были не просто детьми, они были тружениками, работающими для фронта и Победы. Для подростков от 12 до 16 лет постановлением правительства вводился обяза­тельный минимум трудодней. Чем даль­ше Великая Отечественная война уходит в историю, тем меньше становится очевидцев тех страшных событий. 9 мая юбилейные медали получили лишь десять тружеников тыла, живущие в станице Каневской. «И если ратные подвиги наших земля­ков относительно известны, то вклад тех, кто приближал Победу в тылу, во многом всё ещё требует изучения», ‒ отметил Александр Дейневич в своём краеведческом исследовании «Из одного металла льют…». Оно опубликовано в альманахе «Каневчане» (2016 год, №16). Из него читатели узнают не только о непосильном труде наших земляков во время войны, но и тяжком периоде оккупации. «Жители Новодеревянковской впервые наяву увидели, что означает расхо­жая немецкая пословица «Ordnung muss sein» ‒ «Должен быть порядок». 24 октября 1942 г. с участи­ем предателей, перешедших на службу врагу, на северной окраине станицы, на кладбище, были расстреляны все еврейские семьи, находивши­еся в эвакуации, в количестве 37 человек, в том числе 19 детей. Злодеи не пощадили даже двух малюток ‒ девочек в возрасте до одного годика, родившихся уже в Новодеревянковской».

ИЗ ОДНОГО МЕТАЛЛА ЛЬЮТ…

В одном строю с тружениками тыла тог­дашнего Новоминского района прибли­жали Победу и колхозники Новодеревянковского сельского Совета. Война, начало которой совпало с массовой уборкой урожая на полях, явилась тяжёлым испытанием для всех кубанцев. На митингах, прошедших в колхозах Совета, станичники единодушно осудили вероломное нападение Германии на нашу страну и призвали всех кре­пить единство фронта и тыла, помочь Красной Армии быстрее разгромить врага.

Резолюция, единогласно принятая на митин­ге в колхозе «Правда»:

«Мы, колхозники сельхозартели «Правда», глубоко возмущены подлой вылазкой гер­манских фашистов. Мы знаем, что войну навязали нам не трудящиеся Германии, а фашистские заправилы. Мы одобряем политику Советского пра­вительства, отдавшего приказ: разбить и уничтожить врага. И заверяем товарища Сталина в том, что приложим все силы для того, чтобы убрать богатый сталинский урожай в самые сжатые сро­ки без потерь, досрочно выполнить план государству, укрепив этим самым мощь нашей славной Красной Армии. Мы заверяем Вас, товарищ Сталин, что по зову нашей партии, мы все, как один, встанем на защиту наших священных ру­бежей и с Вашим именем в сердцах будем громить врага.

Обязуемся все, как один, досрочно внести деньги на погашение подписки на заём. Бу­дем ещё больше укреплять нашу Родину. Да здравствует любимый вождь товарищ Сталин! Да здравствует наша славная Красная Армия и её полководец Нарком обороны Маршал Советского Союза Тимошенко!».

Жизнь в тылу перестраивалась на воен­ные рельсы, подчиняясь единой цели: «Всё ‒ для фронта! Всё ‒ для победы!». Уход колхоз­ников-мужчин и механизаторов МТС в РККА значительно повлиял на темпы уборки первого военного года. Но, несмотря на то, что на фронт были отправлены машины, тракторы и лоша­ди с повозками, уборка колосовых в колхозах в основном была закончена к концу июля. В по­левых работах участвовало всё население ‒ так тяжести войны с первых её дней легли на пле­чи женщин, стариков и подростков. В 1941 году Краснодарский край сдал государству в счёт обязательных поставок зерновых и масличных культур в два раза больше, чем в 1940-м.

В первый военный год в жизнь станичников вошло новое слово ‒ «эвакуированные», пере­иначенное вскоре, в обиходе, в грубоватое, но более меткое ‒ «выковырянные». В июле на Ку­бань как в крепкий тыл из областей, стоявших перед угрозой захвата противником (в основ­ном, с территории Украины), по направлени­ям руководящих советских органов прибыли 37165 мирных советских граждан, которым по тем или иным причинам было небезопасно оставаться в местах постоянного проживания. В числе спасавшихся от фашистской неволи в станице Новодеревянковской оказались и 10 ев­рейских семей. Все они были приняты жителя­ми и распределены для проживания по семьям колхозников.

«Верный путь» принял семьи Шай Эльвича и Решли Вихлер с тремя детьми (четвёртая де­вочка появится уже в Новодеревянковской, в 1942 году), Якова и Анны Грембер (тоже с тре­мя детьми), Герша и Феремы Мететес с сыном, невесткой и пятью детьми и 17-летнего Ушира Завбербера ‒ все они были жителями города Бендер и области. Иосиф Яский из Кишинёва и Хайка Кайтанова с двумя девочками из Ленин­града нашли приют в колхозе «Животновод им. «Правды». В колхоз «Заветы Ильича» на жи­тельство была определена бежавшая из Жито­мира Хайка Розынбой (Розенбой) с тремя деть­ми. Ещё три кишинёвские семьи поселились в колхозах «Красная звезда» и «Новый восход».

Эвакуированные принимали посильное уча­стие в полевых работах в хозяйствах, мечтая об изгнании врага с советской земли и о возвраще­нии домой.

‒ Мама четыре раза на день месили тесто и пекли в колхозной пекарне хлеб для эвакуиро­ванных, ‒ вспоминала Анна Ивановна Марушко, начинавшая трудовой путь в колхозе «Жи­вотновод им. «Правды» и отдавшая хозяйству всю свою трудовую жизнь.  Ведь мы почти до хрущёвских времен не знали, что такое магазин­ный хлеб ‒ его у нас отродясь не было. А пекар­ня была в хате, где до высылки жили Скибы, на углу улицы Калинина и 4-го переулка. Ваганы, в которых они месили тесто, были, наверное, ме­тра с два длиной, и они своими ручками вот так сожмут их в кулаки и по квашне, взад-вперёд. Так и я когда помогала, а то и Галя (внучка). Как же потом было этим ручкам не болеть.

Со значительными трудностями началась по­севная 1942 года. Сократилось поступление го­рюче-смазочных материалов, в МТС перестали поступать сельхозмашины, а оставшиеся требо­вали запчастей и квалифицированного ремон­та. И, хотя роль живого тягла возросла, полно­стью поднять зябь не удалось.

Постановлением Правительства был уве­личен в полтора раза обязательный минимум трудодней для колхозников. Вводился и обяза­тельный минимум трудодней для подростков от 12 до 16 лет (годовая норма не должна была пре­вышать 50, в редких случаях ‒ 100 трудодней). Неотработка обязательного минимума пред­усматривала как административную, так и уго­ловную ответственность. К сельскохозяйствен­ным работам привлекалось практически всё трудоспособное население станицы и хуторов.

‒ Наши сыновья и внуки мужественно сра­жаются на фронтах с проклятым врагом, а мы здесь, в тылу, должны работать не покладая рук на наших полях, чтобы посеять вовремя и получить большой урожай в этом году, ‒ при­зывал колхозник сельхозартели «Рот фронт» Григорий Деомидович Кривоконь на общем со­брании стариков колхоза 5 марта 1942 года. ‒ В дни Отечественной войны должны работать все хорошо. Старухи, которые не смогут работать в поле, должны смотреть за детьми, за хозяйства­ми колхозников, работающих в степи, ‒ этим самым помогут участвовать всем колхозникам и колхозницам на семенных работах.

Для выхода из создавшегося положения 15 мая 1942 года исполком Новоминского Совета депутатов трудящихся принимает решение о проведении с 15 мая по 1 октября мобилизации трудоспособного населения района на сельско­хозяйственные работы в колхозы и МТС. Документ определял порядок мобилизации:

«1. К мобилизации привлекается трудо­способное население:

а) не работающие на предприятиях про­мышленности и транспорта;

б) часть служащих государственных, коо­перативных и общественных учреждений без ущерба работе данного учреждения;

в) учащиеся 6-10 классов неполных сред­них и средних школ на время летнего пере­рыва учебных занятий.

2. Установить, что мобилизации на сельхозработы из числа трудоспособного на­селения и служащих подлежат лица муж­ского пола в возрасте от 14 до 55 лет и лица женского пола от 14 до 50 лет.

3. От мобилизации освобождаются жен­щины, имеющие грудных детей, а также женщины, имеющие детей в возрасте до 8 лет в случае отсутствия других членов семьи, обеспечивающих уход за ними.

4. Учащиеся неполных средних и средних школ направляются на сельскохозяй­ственные работы группами ‒ отдельно мальчики и девочки, во главе с учителями школ.

5. Установить продолжительность рабо­чего дня для учащихся школ на сельскохо­зяйственных работах от 6 до 8 часов, в зависимости от их возраста и характера работы.

6. Мобилизуемые на сельскохозяйствен­ные работы направляются в колхозы и МТС в соответствии с заявками правле­ний колхозов и директоров МТС и по при­езде на место поступают в распоряжение правлений колхозов и директоров МТС, которые обязаны обеспечить прибывших к ним на сельскохозяйственные работы жильём. Правления колхозов и директора МТС в зависимости от характера работы включают прибывших в существующие бригады или звенья, или образуют из них отдельные звенья.

7. Прибывшие на работы в колхозы и МТС подчиняются действующим в них прави­лам внутреннего трудового распорядка.

8. Оплата труда мобилизованных на сель­скохозяйственные работы и в МТС про­изводится по существующим нормам и расценкам на общих основаниях с работ­никами МТС.

Оплата труда в колхозах мобилизован­ных на сельскохозяйственные работы производится по действующим нормам выработки и расценкам в трудоднях, с оплатой заработанных трудодней ‒ день­гами и натурой наравне с колхозниками. Окончательный расчёт по заработанным трудодням мобилизованных на сельскохо­зяйственные работы производится в кон­це года. Впредь же до окончательного рас­чёта правление колхоза за выработанные трудодни выдаёт работавшим у них аванс в размере 50 процентов от стоимости вы­работанных трудодней, предусмотренной производственным планом колхоза.

9. Колхозы и МТС обязаны обеспечить при­бывших к ним на работы общественным питанием. Питание предоставляется по ценам, установленным для кооперативных и госторгорганизаций и колхоза, кроме хле­ба, подлежащего удержанию натурой при окончательном расчёте по трудодням».

Уклонение от мобилизации, равно как и само­вольный уход с работы, грозили уголовной от­ветственностью и принудительными работами. Но, несмотря на принятые меры, убрать урожай 1942 года полностью не удалось.

Кроме сельскохозяйственных работ, жите­ли станицы по мобилизации направлялись в трудармию, по разнарядке ‒ на строительство оборонительных укреплений. Тысячи кол­хозников, рабочих, служащих вручную рыли противотанковые рвы, окопы, траншеи. Отсут­ствие элементарных материально-бытовых ус­ловий, ежедневный тяжёлый ручной труд по 10 часов, скудное питание, приводившие зачастую к травматизму и болезням, делали работу этих тружеников поистине героической.

Потерпев неудачу под Москвой, немецкая ар­мия, стремясь захватить хлеб и нефтяные бо­гатства нашей страны, в первой половине 1942 года, одновременно с наступлением на Сталин­град, развернула бои, стремясь отрезать от стра­ны Кавказ. 22 июля пал город Ростов-на-Дону. Перейдя Дон, советские войска в составе 56-ой, 18-ой и 12-ой армий под ударами превосходя­щих сил противника стали откатываться на юг.

31 июля 1942 года, с занятием фашистами станицы Кущёвской, пришла война и на Кубань. Появление врага стало настоящим потрясением для кубанцев: практически ежедневно радио, штатные и внештатные пропагандисты убежда­ли людей, что «Красная Армия всех сильней» и «наша поступь сильна», что «1942 год ‒ год раз­грома фашистских банд», а тут вот он ‒ враг, и не газетный, а самый настоящий, живой!

В связи с невозможностью вывоза, в начале августа Новоминским райотделом НКВД про­водятся «спецмероприятия»: сожжены элеватор и зерносклады, сенопункт, нефтебаза. Спущены на землю 1200 тонн горючего, которого так не хватало технике на колхозных полях. В «другие ценности», определённые постановлением Во­енного Совета Северокавказского фронта от 28 июля 1942 года под «уничтожение и порчу», попали архивы и даже подшивки советских га­зет в библиотеках и красных уголках колхозных бригад.

1 августа, когда враг уже занял Белоглинский район, по запоздалому распоряжению властей началась эвакуация колхозного скота. А хозяй­ство новодеревянковских и албашского кол­хозов, подлежавшее спасению от оккупантов, было немалым ‒ пешим ходом в Орджоникидзевский (так тогда именовался Ставропольский) край направлялось 4412 голов! На попечении сопровождавших его колхозников, кроме КРС, находились и лошади, и свиньи, и овцы (только из колхоза «Животновод им. «Правды» ‒ 350 го­лов). Налёты фашистской авиации, стремитель­ное продвижение врага (9 августа немцами был занят город Краснодар) не позволили завершить это «великое переселение». По распоряжению оккупантов все «эвакуируемые», не успевшие перейти реку Кубань, были направлены назад, в свои колхозы.

5 августа 1942 года станица Новодеревянковская была оккупирована румынскими воин­скими подразделениями. Были сформированы органы управления, назначен староста станицы.

«Освободители от большевизма» не распусти­ли колхозы, они перешли под управление сель­скохозяйственного коменданта Новоминского района капитана Германа Шульта. Практически была сохранена прежняя структура руководства хозяйствами: оставались председатели, брига­диры, звеньевые. В декабре 1942-го на краевом земельном съезде был объявлен «новый поря­док землепользования», по которому колхозы переименовывались в «общинные хозяйства» ‒ как переходное звено на пути к хозяйствам еди­ноличным. Колхозная земля, МТС объявлялись собственностью немецкого государства, а для более организованного грабежа народного до­бра на общины возлагалась ответственность за полную уборку урожая и своевременную сдачу сельскохозяйственной продукции оккупантам.

Немецкий «новый порядок» устанавливал комендантский час: с наступлением темноты запрещалось всякое передвижение по станице, запрещалось находиться в степи, собираться группами. Все коммунисты, кандидаты в чле­ны партии, комсомольцы, бывшие работники НКВД и милиции должны были зарегистриро­ваться. Отдельно были составлены списки по­стоянно проживающих в станице и эвакуиро­ванных. «Всем жидам» также предписывалось зарегистрироваться и носить белые нарукавные повязки с пришитой или нарисованной жёл­той шестиконечной Звездой Давида. Имеющие должны были сдать военное обмундирова­ние, оружие, радиоприёмники, фотоаппараты с принадлежностями, пишущие машинки и географические карты. Ночлег посторонних по­зволялся в станице только с письменного разре­шения старосты.

Все жители, имеющие коров, обязывались ежедневно сдавать на местный сырзавод два литра молока, а раз в неделю ‒ определённое количество яиц, в зависимости от численности птицы. За неисполнение требований наказание было одно ‒ расстрел.

Осенью того же года жители Новодеревянковской впервые наяву увидели, что означает расхо­жая немецкая пословица «Ordnung muss sein» ‒ «Должен быть порядок». 24 октября с участи­ем предателей, перешедших на службу врагу, на северной окраине станицы, на кладбище, были расстреляны все еврейские семьи, находивши­еся в эвакуации, в количестве 37 человек, в том числе 19 детей. Злодеи не пощадили даже двух малюток ‒ девочек в возрасте до одного годика, родившихся уже в Новодеревянковской.

Затем к месту казни были доставлены и в этой же яме расстреляны коммунист Алексей Евсеевич Гаврилов ‒ учитель средней школы №9, Стефан Васильевич Воробьёв ‒ партизан Граж­данской войны, Михаил Иванович Коваленко ‒ бывший секретарь Новодеревянковского стансовета и Максим Иванович Калай ‒ партизан Гражданской войны, колхозник колхоза «Животновод им. «Правды».

Состоявшаяся акция устрашения, цинично названная оккупантами «санитарными мера­ми» против коммунистов и евреев, наглядно показала, что может ожидать мирных советских людей.

А 19 декабря облава во главе с И.А. Чернегой, назначенным за усердие начальником полиции Новоминского района, нагрянула в отдалённый хутор Ленинский. По наводке предателя были арестованы колхозники колхоза «Свободный труд» Дмитрий Фёдорович и Матрёна Трофи­мовна Варивода, Савва Саввич и Агриппина Филипповна Поповы, Стефан Петрович и Ев­гения Ивановна Сулим. Вместе с арестованной в станице Новодеревянковской партизанской разведгруппой они были отправлены в комен­датуру станицы Новоминской, а затем пере­правлены в тайную полевую полицию станицы Уманской (во время оккупации немцы вернули станице Ленинградской её историческое имя). Оказалось, что арестованные колхозники были хозяевами явочных квартир, связанными с пар­тизанами отряда «Защита Родины», созданного перед оккупацией Новоминским РК ВКП(б). Так как вести партизанскую борьбу с захватчиками в безлесном степном районе было нереально, отряд базировался в Северском и Горяче-Ключевском районах, выполняя разведывательные задачи. Уже сам переход через линию фронта в тыл противника был связан с риском для жиз­ни. Находящиеся на отшибе хатки хуторян ста­ли идеальной базой для хранения продуктов и снаряжения. В ходе ареста было конфисковано и вывезено всё находившееся у них имущество и продовольствие.

О трагической судьбе новодеревянковских партизан и их связных стало известно только после освобождения Новоминского района. Все они были расстреляны в станице Уманской (Ленинградской) 23 января 1943 года. Проведённая экспертиза тел погибших показала, что казнённые перед смертью подвергались жесто­ким избиениям и пыткам с переломом костей, вырезанием на телах звёзд, отрезанием языка, выкалыванием глаз.

А накануне, 21 января, Уманской полевой комендатурой №810 было собрано совещание районных атаманов, начальников полиции и агрономов (управляющих) Уманского отдела (в составе Уманского, Староминского, Новомин­ского, Каневского, Крыловского и Павловского районов). Выступивший на нём полковник фон-Келлер объявил, что, в связи со складывающей­ся обстановкой на фронтах, отдел подлежит эвакуации. Отправным сборным пунктом была определена Каневская с дальнейшим путём сле­дования полиции и казаков-добровольцев через Новоминскую, Староминскую, Азов и далее ‒ через Азовское море, на Таганрог.

Пройдут без малого три десятилетия, и тра­гические события тех давних дней снова напом­нят о себе. В начале 1970-х годов в хуторе раз­бирали старенькую хату Поповых. Когда стали ломать стену, то среди самана кто-то увидел выпавший свёрток из полуистлевшей газетной бумаги. В нём оказались паспорт и удостовере­ние председателя Новоминского райисполкома Луки Кузьмича Черняева. В те годы мало кто уже помнил это имя. Направленный партизанским отрядом с особым заданием в станицу Екатериновскую, он перед уходом от Поповых замуро­вал свои документы в стену их хаты. Но забрать их Луке Кузьмичу не пришлось ‒ возвращаясь назад, в свой район, он был опознан полицаями и после сопротивления убит.

Исполнившие до конца долг перед Родиной партизаны и их связные, рядовые колхозники так же, как и их товарищи, погибшие на фронтах Отечественной войны, достойны светлой памя­ти живущих поколений.

Долгожданное освобождение от гитлеров­ской неволи пришло 4 февраля 1943 года. Оно было столь стремительным, что отступавший в панике со своими приспешниками враг не успел захватить даже списки зарегистрированных коммунистов, комсомольцев и активистов Со­ветской власти, намеченных к очередной «сани­тарной» акции.

Геройствовавший во время оккупации Чернега, «взяв себе подводу, нагрузил её про­дуктами и, посадив спекулянтов, ничем не связанных со станицей, уехал в неизвестном направлении...».

Колхозники станицы и хуторов, как и все жи­тели освобождённого района, активно включи­лись в оказание помощи фронту. В первый же день жители хутора Ленинского (колхоз «Сво­бодный труд») показали бойцам 89-ой армянской дивизии, освобождавшей Новоминской и Каневской районы, безопасные пути перехода по льду каневских лиманов, направив их на ста­ницы Привольную и Бриньковскую. Были изо­бличены, пойманы и арестованы не успевшие сбежать немецкие прислужники.

Во всех колхозах прошли общие собрания, на которых были приняты решения, мобилизую­щие людей на быстрейшее восстановление раз­рушенного общественного хозяйства, на сбор скота, имущества и зерна, взятого на сохране­ние, организацию уборки и обмолота оставших­ся сельскохозяйственных культур, сбор средств для быстрейшего разгрома врага. Были избраны члены правлений, председатели колхозов, реви­зионные и инвентаризационные комиссии.

Выступавшие благодарили вождя советского народа, доблестную Красную Армию, освобо­дившую от фашистского ига и вернувшую «пра­во на все советские законы», и обещали «все как один» приступить к восстановлению сельского хозяйства, «чтобы дать изобилие продуктов Со­ветской стране и Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

Для безотлагательного обеспечения фрон­та всем необходимым, по призыву Крайкома ВКП(б) и Крайисполкома «всеми силами помочь красным воинам скорее разгромить фашистские орды», организовывается сбор продуктов (моло­ко, яйца, мёд), перевязочного материала, тёплой одежды, продовольственного фуража. Как отме­чалось на XV пленуме Новоминского РК ВКП(б) 1943 года, жители района сдали в фонд Красной Армии более десяти тысяч тонн зерна, в том чис­ле из личных запасов ‒ более трёх тысяч тонн.

Во всех колхозах была проведена полная ин­вентаризация движимого и недвижимого иму­щества, скота, продовольственных и фуражных ресурсов. Оккупация нанесла значительный ущерб колхозам Совета. Кубань ещё не знала разрушений такого масштаба. Больше всего пострадали колхозы «Новый восход» и «Сво­бодный труд», убытки и разрушения в которых составили 5216092 и 3288957 рублей соответ­ственно. А всего за полгода оккупации колхозам Новодеревянковского и Албашского Советов были нанесены ущерб и разрушения на сумму 19314798 рублей. На 1534320 рублей было раз­граблено и уничтожено имущество Новодеревянковской МТС.

Организация производственных бригад по­зволила начать восстановление разрушенного хозяйства и давать стране хлеб.

Обращаясь к первым секретарям горрайкомов ВКП(б) и председателям горрайисполкомов, 15 июня 1943 года на XIII пленуме Краснодарского крайкома ВКП(б) первый секретарь крайкома партии П.И. Селезнёв, прямо сказал:

«…положение в стране такое, что на Ку­бань сейчас смотрят так, чтобы полу­чить во что бы то ни стало больше. И мы с вами обязаны это сделать. Почему? По­тому что Кубань всегда являлась одной из крупнейших житниц нашего Советского Союза. Кубань всегда являлась поставщи­ком сырья для Советского Союза, значи­тельную долю вкладывая в общий котёл нашей Родины. Поэтому, ясно отдавая себе отчёт в том, что мы трудимся на благо нашей Родины, на то, чтобы разгромить врага, мы с этой задачей справимся».

Высокую оценку на этом пленуме получили ремонтно-подготовительные работы в Новодеревянковской МТС, которая по-прежнему обслуживала колхозы двух Советов: Новодере­вянковского и Албашского:

«Основная масса хлебов должна быть убрана комбайнами. Но у нас есть МТС, которые неплохо справляются с ремон­том этих замечательных машин. В Новодеревянковской МТС (директор т. Редько) при наличии примитивной мастерской из 40 комбайнов полностью отремонтирова­но 19, из них уже принято комиссией 12; 8 комбайнов находятся в ремонте. МТС уже давно закрепила комбайны за колхозами, назначила комбайнёров, которые актив­но участвуют в ремонте своих машин. Здесь сумели вовремя отобрать запасные части, которые хранились у местного на­селения. Комбайнёр этой МТС, кандидат в члены партии Григорий Заика за весенние дни обмолотил 400 га колосовых культур и к 1 июня вторично подготовил комбайн к уборке урожая. Хорошо отремонтировали свои машины и подготовили к уборке уро­жая комбайнёры Анна Солонок, Варвара Павлова и другие...».

Но техники на 12 колхозов (11 ‒ в Новодеревянковском и один ‒ в Албашском сельских Советах) не хватало. Кроме 40 комбайнов «Ста­линец» и «Коммунар» в 1943 году МТС распола­гала 80 колёсными тракторами СТЗ, ХТЗ и У-2, 12 гусеничными ЧТЗ и СТЗ-НАТИ. Часть из них была разукомплектована. В МТС числилось 136 трактористов, в том числе ‒ 69 женщин.

В колхозах наладились работа кузниц, ремонт плугов, борон, арб, сельскохозяйственного ин­вентаря.

Летом 1943 года Совнарком объявляет о вы­пуске Второго государственного военного займа в 12 млрд. рублей. Как сообщала газета «Колхоз­ная правда», он «с воодушевлением» был встре­чен трудящимися.

«Особенно хорошо проходит подписка по колхозам Ново-Деревянковского Совета, ‒ от­мечалось в передовой газеты от 10 июня 1943 года. За один только день в колхозе «Свобод­ный труд» оформили подписку 130 человек на сумму 596 тысяч рублей и в тот же день внесли наличными 265 тысяч рублей».

Председатель колхоза «Трудовой молот» Николай Митрофанович Ёрж подписался на военный заём и внёс наличными 100 тысяч рублей, бригадир тракторной бригады Тимо­фей Фёдорович Бирюк тоже подписался на 100 тысяч рублей. По 50 тысяч рублей наличными внесли председатель колхоза «Красная звезда» Михаил Васильевич Корж и бухгалтер этого колхоза Чичков. Большие суммы наличными дали взаймы государству рядовые колхозники Набок, Попов, Москаленко, Верескун, Лебедь и многие другие. Всего на 10 июня труженики Новодеревянковского сельсовета подписались на 3677900 рублей займа своему государству, зна­чительно перекрыв планировавшуюся сумму.

Успехи на фронтах войны, стремление по­мочь Красной Армии добить врага вдохновляли людей на трудовые подвиги, а от успехов в тылу во многом зависела победа на фронте. «У нас даже появились свои стахановки, ‒ вспоминала Анастасия Петровна Щерба. ‒ Норма выработ­ки на тракторе СТЗ была где-то 6 га за смену, а наши девчата вспахивали до 8 гектаров!»

Поля пахали на живом тягле, сеяли вручную с решета, порою прямо по невспаханной земле. Зерна посевного мало, так «проехали по дворам, забрали всё, что было, чтобы посеять. Бабушка часто говорила: «Умирай с голоду, но последнее зерно не в рот отправь, а в землю». Удобрений никаких не было, приходилось собирать орга­нические со дворов колхозников, которых и для личного огорода не всегда хватало.

Пережившая то время, ныне здравствующая Алла Захаровна Шульгатая (в девичестве Гуденко) свидетельствует:

‒ Для вдов наступили опять не лучшие вре­мена: сеяли по невспаханной земле пропашные, косили хлеб косами. А как трудно было полоть по такой земле ‒ тяпка в землю не вонзалась, а шкребла, водянки на ладонях, мозоли, ноги ис­колоты стернёй, потому что чёрными тучами по пшенице стоял осот, а у него шпычаки крепкие. Дети в поле подрастали быстро, а вот уже и ком­байны пошли, надо успевать граблями вдвоём удалять солому из накопителя комбайна, ды­шать нечем, пыль и полова сыплются на голову, в лицо, труд адский. Не было ни перчаток, ни рукавиц, как сейчас. Никто не инструктировал. А летом так хочется в станицу ‒ полакомить­ся вишней, но бригадир не пускает, потому что утром рано он с батожком нам побудку устраи­вает, и мы, пока роса, копны окручиваем, чтобы ветер не разбросал и не погнило зерно в коло­сьях под дождём.

В связи с тем, что лучших лошадей забрали в Красную Армию, а остались «в бригаде одни доходяги, потому что, какая часть ни прохо­дит, оставляют хромоногих, слепых, забирают лучших», на пахоту и уборку стали привлекать волов. Но это помогало незначительно, так как выработка за световой день такой живой силой в 6-7 раз отставала от трактора «Сталинец». А постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «О государственном плане развития сельского хозяйства на 1943 год» устанавливало для кол­хозов Краснодарского края выработку «на одну рабочую лошадь или пару волов» за период ве­сенних полевых работ не менее 10 га пахоты.

Поиски выхода из положения с неудовлетво­рительным состоянием живой тягловой силы вынудили прибегнуть к «мобилизации» на кол­хозные поля для пахоты, боронования озимых, транспортировки на Новоминской элеватор зерна личных коров колхозников. Постанов­ление Совнаркома «О государственном плане развития сельского хозяйства на 1943 год» обя­зывало райисполкомы привлекать на полевые и транспортные работы «малопродуктивных коров» из общественного стада и коров личного пользования. Для колхозников, работающих на коровах, нормы выработки устанавливались в размере 1/3 от норм, принятых для таких же ра­бот на конном тягле, без уменьшения сдельных расценок. Колхозникам, работающим в колхозе на своих коровах, начислялись трудодни в двой­ном размере, при выполнении норм выработки.

Во исполнение этого в марте было организо­вано специальное обучение коров для сева. А заставить корову идти в борозде было непросто. Так, наряду с лошадьми и волами, корова впря­глась в двухсменную работу, стала в ряд с основ­ной тягловой силой в колхозе. Технология сева и уборки военного урожая 1943 года вернулась чуть ли не ко временам крепостного права.

Одними из первых в Новоминском районе включились в косовицу новодеревянковские колхозы имени 17 партсъезда и «Свободный труд». Начавшая раньше всех косовицу в кол­хозе им. 17 партсъезда бригада №2 (бригадир Николай Матуся) в первый день скосила и об­молотила комбайном 32 га ячменя и жатками 12 га. Поставленные вслед за жатками вязальщицы умело и ловко вязали снопы.

Более тридцати женщин-колхозниц вручную скашивали за сутки в среднем по 0,3 га. В свод­ках того лета назывались имена Петух А., Замулы А., Борщ Матрёны, Козел Марии, Стрель­никовой Клавдии, Дубовик Н., Косенко Е., Красиловой. К 15 июля ими было убрано более 120 га хлеба, тогда как конными жатками ‒ 80 га.

Косили хлеб, скирдовали, собирая всё до ко­лоска, до зёрнышка, стремились убрать урожай без потерь, сдать государству как можно боль­ше ‒ в каждой семье были призванные в Крас­ную Армию, а там было ещё труднее. Жили под девизом: «Военный урожай уберём в срок и без потерь. Каждая тонна зерна, сданная государ­ству, ‒ удар по врагу!»

За высокие показатели и первое место в со­циалистическом соревновании по уборке во­енного урожая 1943 года колхозу «Свободный труд» было вручено переходящее Красное знамя РК ВКП(б) и исполкома Новоминского райо­на. А уже к 12 августа, за досрочное окончание косовицы колосовых и взятие первого места в районе по итогам соцсоревнования, РК ВКП(б) и райисполком постановили оставить переходя­щее Красное знамя в колхозе «Свободный труд», отметив особо трудовой подвиг тружениц-кол­хозниц хутора Ленинского.

За штурвалы оставшихся комбайнов встали женщины, прошедшие по призыву партии перед войной курсы механизаторов.

‒ Настя в уборку появлялась в станице, только если вдруг, не дай Бог, поломается её комбайн, и его перегоняли ремонтировать из степи в МТС, ‒ рассказывала Анна Ивановна Марушко о своей двоюродной сестре Анаста­сии Яковлевне Бирюк. ‒ А тянули его быками: через весь одиннадцатый квартал, потом через греблю по третьему переулку. Так не успеют они из-за угла повернуть, как Настенька бегом к маме моей (она ей родной тётей приходилась): «Ой, тётечка, постирайте мне, пока я на ремон­те буду...». Мама дадут ей что-нибудь накинуть, и она бегом комбайн свой догонять. Мама по­стирают ей платье и нижнее, а день летний жар­кий, так оно всё и высохнет. А мама ещё и воду нагреют, так на обратном пути сестра кое-как сполоснётся и переоденется.

Работали с рассвета до темна. Летом жили в бригадах почти безвыездно, а труд в поле был тяжёлым и изнурительным, особенно пропол­ка осота по пшенице. В страдную пору на полях трудились все, от мала до велика, в том числе и временно проживавшие в колхозах эвакуиро­ванные советские граждане.

Ручной труд применялся на всех сельско­хозяйственных работах. Более одного гектара зерновых скашивал вручную косой 60-летний колхозник сельхозартели «Верный путь» Сте­фан Плужников. Не отставал от него и 80-лет­ний Максим Закутяев (колхоз «Животновод им. «Правды»), выполнявший ежедневно полутор­ную норму уборки. В колхозе им. Крупской, из общей площади 1013 га, 603 га было убрано про­стейшими машинами, 140 га скошено вручную, и только 370 га (чуть более 30%) ‒ комбайнами. Ручного труда требовала и немногая сохранив­шаяся техника; изношенные машины часто вы­ходили из строя.

Прицепные комбайны обслуживали не менее трёх человек: комбайнёр, штурвальный и по­мощник, следивший за своевременной выгруз­кой копнителя. А за лобогрейкой ‒ простейшей конной косилкой ‒ шло целое звено колхозниц, которые вязали скошенную пшеницу в снопы, снопы составляли в скирды, а потом на арбах отвозили на ток со стационарной молотилкой и веялкой. А за колхозницами шли школьники, которые под руководством учителей подбирали упавшие колоски.

Начало нового 1943-1944 учебного года в 5-10-х классах школ в связи с участием школь­ников в уборке урожая, во исполнение поста­новления Совнаркома СССР, было перенесено с сентября на 1 октября. Райкомам партии и рай­исполкомам поручалось «принять меры к наи­более полному использованию учеников 5-10 классов на уборочных работах и сохранении урожая (охрана, сбор колосьев и т.п.

Алла Захаровна Шульгатая, в то время учени­ца средней школы №9, вспоминает:

‒ Три лета на каникулах я работала от МТС весовщиком на току ‒ отучилась на недельных курсах по направлению Андрея Петровича Федькова. Взвешивала зерно от комбайнов, а отчёты сдавала в МТС, там вели персональный учёт, кто сколько накосил. Какая строгость была: взвешивали до зёрнышка, через малень­кие весы! Больших весов в колхозах ещё не было. Приезжает фурманка с зерном, подставля­ется деревянный ящик с ручками, через шибер в него насыпают зерно, взвешивают на весах и потом высыпают на ворох. В войну мы с мамой, как и все, своей коровкой возили ночами (так как днём работали в поле) зерно на элеватор. 300 килограммов пшеницы в мешках грузили на хо­док, сами шли пешком, чтобы корове не тяжело было. На обратном пути по очереди спали. К утру были в бригаде, завтракали и шли на дру­гие работы. Современному человеку трудно это представить.

В целом хлебозаготовительная кампания 1943 года, усугублённая засушливым летом, нагляд­но показала, что отсутствие технической базы и уборка полей вручную с применением живого тягла (немногих лошадей, волов и «мобилизо­ванных» коров) получить урожай, необходимый стране и Красной Армии, не позволяет.

К началу нового учебного года молодёжь Но­воминского района выступила с инициативой денежного сбора в фонд детям-сиротам. Это предложение было поддержано молодыми кол­хозниками. Только по колхозу «Верный путь» Новодеревянковского сельсовета в начале сен­тября были собраны 1480 рублей; больше всех сдали Наталья Стражева и Евдокия Бирюк.

С призывом в Красную Армию вчерашних подростков, заменявших отцов, ушедших на фронт, нехватка рабочей силы в колхозах про­должала увеличиваться. И легли тяготы тру­дового фронта, прежде всего, на женские руки. Послевоенными исследователями подсчитано, что в основных возрастных группах трудоспо­собного населения Краснодарского края к нача­лу 1944 года женщин было в четыре раза больше, чем мужчин.

Как можно описать то, что выпало на женскую долю? Уходя в поле рано утром, «живым тяглом» на волах и коровах пахали колхозные поля, уби­рали хлеб вручную косами и за штурвалами немногочисленных комбайнов. Обед здесь же, в поле: пара варёных картофелин, пышки из ле­беды или щавеля да бутылка квасу ‒ вот и вся еда. Устав от многочасовой работы, со страхом возвращались в родную хату, где мог ждать «ка­зённый» ‒ бумага с похоронкой. А ещё были вы­езды на строительство новых оборонительных рубежей, восстановление железнодорожных пу­тей и городов.

Кратковременное повышение урожайности достигалось путём увеличения объёмов ручно­го труда. Существенного роста производитель­ности труда не происходило: она понижалась в полеводстве и крайне медленно росла в жи­вотноводстве. На общих собраниях колхозни­ков принимались решения о мобилизации на весенний сев и уборку урожая трудоспособных стариков и старух. На прополочные работы, на борьбу с сорняками привлекалось всё взрослое население учреждений и организаций. Но ос­новным и наиболее действенным механизмом восполнения дефицита рабочей силы было, ко­нечно, другое: увеличение нагрузки на каждого работающего. Люди обязывались не только хо­рошо работать, но работать как можно больше.

Недостаток рабочей силы усугублялся порою низкой трудовой дисциплиной колхозников. Работая сутками, без обуви, в обносках, впрого­лодь, отдавая свой труд и не получая какой-либо помощи от колхоза, человек вынужден был сам озаботиться содержанием своей семьи и не­вольно выбивался из общего трудового ритма.

Практически все специалисты колхозов нахо­дились на фронте. Каждый демобилизованный из армии по ранению боец, а особенно коман­дир, был на особом счету и рассматривался рай­комом партии как потенциальный кандидат на требующую организаторских навыков вакант­ную руководящую должность.

А их в то время, свободных должностей, было немало. Погибли на фронтах Отечественной войны председатели колхозов Иван Макарович Пукало, Иван Демьянович Прядко, Павел Ива­нович Крапива, Тимофей Григорьевич Ларин, Андрей Андреевич Лукаш, покончила с собой под угрозой ареста полицаями Елена Иосифов­на Лукаш.

Из госпиталя демобилизован в 1946 году Се­рафим Александрович Луньков, работавший до войны председателем колхозов им. 17 партсъезда и «Свободный труд». При выполнении бое­вого задания командир роты противотанковых ружей лейтенант Луньков был тяжело ранен в левую руку и левую ногу, и отпущено ему после возвращения только три года мирной жизни.

Роль председателя колхоза в годы войны воз­росла во много раз. Задачи, которые перед кол­хозом поставила жизнь, ‒ расширять произ­водственные площади, повышать урожайность сельскохозяйственных культур, развивать общественное животноводство, давать стране и фронту больше хлеба, мяса, сырья для промыш­ленности ‒ были сродни боевым.

Именно так, при отсутствии претендентов, начинал свою «карьеру» учитель Михаил Мар­тынович Берестовский (1916-1988), прошедший путь от председателя Новодеревянковского сельсовета до крупного организатора колхоз­ного производства. Или Михаил Васильевич Корж (1909-1999), последний председатель кол­хоза «Новый строй».

‒ В марте 1943 года я был демобилизован из Красной Армии. Моя родина, Днепропетров­ская область, была оккупирована фашистами, и волею судьбы я оказался на Кубани, ‒ вспо­минал Михаил Васильевич в 1996 году. ‒ Новоминской райком партии направил меня в Новодеревянковскую в качестве председателя колхоза «Новый строй». Во время оккупации колхоз сильно пострадал, восстанавливать хозяйство приходилось в трудных условиях. Земли наши находились в восьми километрах от станицы, и люди ездили на работу быками ‒ единственным тяглом. А я, председатель кол­хоза, ходил пешком. Но, невзирая на трудности, совместными усилиями коллектива за восемь лет моей работы колхоз удалось не только вос­становить, но и вывести в передовые: в районе по урожайности мы вышли на второе место, а по продукции животноводства держали первое.

Из колхозов нашего Совета самым крупным был «Животновод им. «Правды», им руководил тоже фронтовик Иван Александрович Овчаров. «Заветы Ильича» возглавлял его тёзка Иван Александрович Марушко, тоже воевавший, «Верный путь» ‒ Александр Фёдорович Сапры­кин, «Свободный труд» ‒ Алексей Ефимович Чернодыров, фронтовик. Никого из них уже нет в живых.

Прилагая усилия для восстановления раз­рушенного войной хозяйства, труженики села являли подлинные образцы трудовых подвигов. По всему краю распространялись агитационные листовки, пропагандирующие опыт и достиже­ния в уборке урожая комбайнёров Новодеревянковской МТС Тимофея Бирюка и Ивана Богдана.

Урожайность озимой пшеницы по колхозам Совета составляла в 1944 году от 3,7 ц/га (кол­хоз им. Крупской ‒ бывший «Албаши») до 10,8 ц/га (колхозы «Новый строй», «Верный путь»). В 1945 году колхоз «Новый строй» дал наивыс­шую по Совету урожайность озимой ‒ 13,6 ц/га, а колхоз «Животновод им. «Правды» ‒ по яро­вому ячменю, 15,8 ц/га. В фонд обороны Роди­ны новодеревянковскими колхозами после ос­вобождения сдано в 1944 году: зерна ‒ 41 863 ц, мяса ‒ 691,1 ц, молока ‒ 425 660 л.

В краткие сроки и более организованно про­шла посевная кампания последней военной весны. И хотя по-прежнему ощущалась значи­тельная нехватка рабочей силы, сказывалась плохая техническая обеспеченность, да и ко­ров ‒ активных участниц весеннего сева 1945 года ‒ осталось едва ли меньше половины от довоенного уровня, но в воздухе уже витала По­беда, и её близость придавала новые силы всем участникам трудового фронта.

В 1945 году Кубань, благодаря трудовому геро­изму колхозников, дала стране на 2,4 миллиона пудов зерна больше, чем в 1944 году

Все военные годы в колхозах Совета велась пропагандистская работа: читались лекции, до­клады, проводились беседы. Активное участие в проведении этих мероприятий принимали учителя средней и начальных школ, закреплён­ные за колхозными бригадами.

Одной из популярных форм агитационной работы, способствовавшей укреплению взаим­ной помощи и поддержки тружеников тыла и фронта в достижении общей цели, стала пере­писка с земляками, находящимися на фронтах Отечественной войны. Письма земляков ока­зывали большое моральное воздействие на кол­хозников, способствовали развитию трудовых достижений.

Письмо с фронта:

«Дорогие колхозники и колхозницы колхоза «Новый восход»!

Получив письмо из Ново-Деревянковской станицы и вашу районную газету «Кол­хозная правда», мы узнали о вашей работе по проведению уборки урожая 1944 года. Бойцы и офицеры нашего подразделения были восхищены вашими трудовыми под­вигами на колхозных полях.

В своих выступлениях они отмечали, что несмотря на трудные условия работы по уборке урожая, колхозы сумели снабдить и Красную Армию, и население страны хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами, чем дают возможность ускорить разгром немецко-фашистских захватчиков, а также вынесли пожелания как можно быстрее закончить уборку уро­жая и выполнить сдачу хлеба государству. Мы, в свою очередь, даём клятву, что доверие народа Советского Союза мы оправда­ем и вернёмся домой только тогда, когда выполним приказ товарища Сталина ‒ «добить немецкого раненого зверя в его собственной берлоге».

С приветом, КошлякА.С., Кондра А.П.,Овсиенко М.К., Колоброд Н.А., Сергиенко И.Ф., Горчаков И.В. Наш адрес: полевая почта 69626 «б».

Война сильно изменила казалось бы налажи­вавшийся к концу 1930-х годов быт колхозников. Резко упал жизненный уровень людей. Если в го­роде были введены карточки на продукты и про­мышленные товары, пусть даже по группам и кате­гориям населения, то на Кубани, постановлением крайкома ВКП(б) и крайисполкома от 25 декабря 1942 года, отпуск хлеба производился «только не связанным с сельским хозяйством рабочим, слу­жащим, их иждивенцам и эвакуированным».

Подразумевалось, что колхозник, имея лич­ный земельный участок, должен был с него пи­таться сам и содержать свою семью, да рассчи­тывать на то, что давали в колхозе на трудодень (и только после погашения налогов). Основны­ми в рационе питания многих семей оставались молочные продукты, но и их было недостаточ­но, так как работающая корова в сутки давала не более четырёх литров молока. Несмотря на ежедневный изнурительный труд на полях, основная масса тружеников жила в условиях крайнего обнищания ‒ оплата труда продолжа­ла оставаться низкой, и вся она уходила в счёт погашения Государственных Военных займов (а их было выпущено за годы войны четыре, сро­ком на 20 лет) на укрепление Красной Армии и скорейший разгром врага.

Особенно драматичная ситуация с хлебом сло­жилась после сдачи государству зерна в 1943 году Уже в марте по всем освобождённым районам было разослано постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б), обязывающее Кубань сдать в хлеб­ный фонд Красной Армии 10 миллионов пудов зерна и семян масличных культур из урожая 1942 года. Весенний недосев 1943-го (озимых и яровых культур было посеяно 69,5% от уровня 1942 года) и последовавшая за ним летняя засуха привели к значительному снижению урожайности.

Бедствующие колхозы едва могли начислить своим трудягам по 100-150 граммов хлеба на трудодень, да и то не все. Для лишённых продо­вольственных карточек колхозников основным источником выживания оставались личное хозяйство и извечная кормилица ‒ корова. В наи­более сложном положении оказались дети, ста­рики, инвалиды.

К 1943 году цены на хлеб, по сравнению с дово­енными, выросли в 34 раза, на картофель ‒ в 20 раз, на молочные продукты ‒ в 19,7 раза. На бли­жайшем городском рынке, в Ейске, килограмм сливочного масла стоил 700 рублей, килограмм сала свиного ‒ 550 рублей, литр растительного масла ‒ 500 рублей, десяток яиц ‒ 130 рублей.

Промышленные товары и товары первой не­обходимости или не выпускались, или шли только на нужды фронта. Соль добывали вруч­ную в солёном Ханском озере возле станицы Копанской, куда ходили пешком. Не было мыла, спичек, стал дефицитом керосин. Единствен­ным источником света в тёмное время суток был самодельный каганец ‒ черепок с фитилём, опущенным в растопленный жир.

Невозможно было приобрести одежду, обувь. А на товар, продаваемый спекулянтами, цены выросли в десятки раз. Так, мужской пиджак и суконные брюки, государственная цена ко­торым была 150 и 100 рублей, на рынке продавались за 1500 и 1700 рублей. Ставшая повсед­невной для селян фуфайка поднялась в цене от 40 до 650 рублей. Перешивали старое, штопали, латали. Хлебнувшие «старой» жизни умельцы вспомнили начавшее отходить в прошлое домоткачество. Сеяли в огородах коноплю и дела­ли самодельное полотно. Большинство станич­ников в тёплое время года ходили босиком, а с наступлением холодов ‒ в самодельной обуви, которую городили, кто из чего мог.

Нелёгок был путь к победе над фашизмом. Более двух тысяч новодеревянковцев по повест­кам Новоминского райвоенкомата ушли в РККА на защиту Родины. Контингент призванных был однороден по своему составу. Преобладали люди, занятые физическим сельскохозяйствен­ным трудом, преимущественно с начальным образованием. Носители самой мирной профессии ‒ земледельцы, колхозники станицы и хуторов защищали Москву и Ленинград, гро­мили Паулюса под Сталинградом, сражались за Кубань, Украину и Белоруссию, освобождали Польшу и Чехословакию, брали Берлин и поставили точку во Второй мировой войне разгро­мом империалистической Японии.

Не вернулся с войны каждый второй из ушед­ших на защиту родной земли. На фронтах Отечественной войны Новодеревянковский сельский Совет потерял самую работоспособ­ную часть людей в возрасте от 20 до 30 лет. Ска­жется это и на послевоенных потерях, так как не родились их дети, а это отразится на численно­сти населения в 50-е годы. У женатых (их доля по статистике составляла до 69% от призван­ных) жёны остались вдовами, и большинство из них ‒ на всю оставшуюся жизнь.

Война отняла радостную пору детства и ис­калечила сотни детских судеб. Дети войны, как их станут называть через много лет, тоже при­ближали Победу в меру своих маленьких сил. Они хлебнули горя полной чашей, может быть, слишком большой для человека, вступающего в жизнь. Натерпевшись от войны не меньше, чем бойцы на фронте, они рано взрослели, заменяя своим младшим братьям и сёстрам погибших родителей. Многие сироты оставались зача­стую без всякой поддержки со стороны.

Новоминской райвоенком Лифшиц обращал­ся 3 июля 1946 года к председателю колхоза «Новый строй»:

«Ко мне поступила жалоба от детей-си­рот погибшего воина Красной Армии в боях против немецких захватчиков тов. ЧУДАКОВа Ивана Яковлевича. дети по­гибшего работают у Вас в колхозе. Согласно акта обследования установлено, что данная семья проживает в исключи­тельно тяжёлых условиях и остро нужда­ется в оказании практической помощи в продуктах питания. Согласно постановлению Совнаркома и ЦК ВКП(б) Вы несёте персональную ответственность за данную семью погибше­го воина Красной Армии. Прошу оказать немедленно помощь в про­дуктах питания и о принятых Вами ме­рах сообщите мне письменно, так как материал необходим для доклада Крайвоенкому и Райпрокурору».

И такие жалобы в военкомат, вызванные крайними случаями нищеты после гибели отца, были не единичны.

Понимая важность работы тыла и оценивая вклад тех, кто работал не покладая рук для обе­спечения фронта всем необходимым, прибли­жая победу над врагом, уже 6 июня 1945 года Президиум Верховного Совета СССР учрежда­ет медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» Отличи­тельной особенностью награды было то, что её аверс (лицевую сторону) практически повторял аверс медали «За Победу над Германий в Вели­кой Отечественной войне 1941-1945 гг.», вос­производя профильное изображение Верховно­го Главнокомандующего Маршала Советского Союза И.В. Сталина в обрамлении слов: «Наше дело правое ‒ мы победили».

В июне 1946-го председатель Новоминского райисполкома А.Ф. Сапрыкин в торжественной обстановке, от имени Президиума Верховного Совета СССР, вручил награды 147 тружени­кам новодеревянковских и албашского колхо­зов. Памятной наградой были отмечены и 52 механизатора МТС, обслуживавшей колхозы. Для большинства из них медаль «За доблест­ный труд в годы Великой Отечественной во­йны 1941-1945 гг.» явилась первой (а зачастую и единственной) высокой оценкой государством тяжёлого труда сельских тружеников за всё вре­мя существования коллективных хозяйств, и люди по праву гордились этим отличием.

Победа над германским фашизмом оплачена высокой ценой ‒ человеческими жизнями и неи­моверным напряжением духовных и физических сил тыла, жестокой дисциплиной и суровыми законами военного времени. Крестьянский труд в годы войны был особенно тяжёлым, тем более что работать в таких условиях в основном при­шлось женщинам, подросткам и старикам, заменившим мужчин, ушедших защищать Родину. Колхозники станицы и хуторов Новодеревянковского сельского Совета проявили не только полное понимание важности своей миссии обе­спечения армии и населения продовольствием и сырьём в страшной войне, но и сделали для это­го всё, от них зависевшее. Одной из главных дви­жущих сил этого процесса послужила опора на патриотизм и трудовой энтузиазм колхозников.

Живущие сегодня не имеют права забывать об историческом значении вклада наших зем­ляков в защиту Отечества. Ибо забвение, а то и насмешки, которые приходится порою слышать в адрес преждевременно уходящего поколения от юнцов, не знающих трудностей жизни, ‒ это предательство памяти тех, кто воевал и трудил­ся, приближал мирные дни, строил будущее для внуков и правнуков.

Источник: Дейневич, Александр. Из одного металла льют... // Каневчане. - 2016. - №16. - С. 54-64.