Живое слово казачьего фольклора

Мы видим сейчас возросший интерес к традиционной казачьей культуре. На концерте Кубанского казачьего хора в нашем РДК, как говорится, яблоку было негде упасть. Зрители согласны сидеть и на приставных стульях, и даже стоять, лишь бы получить возможность испить живой воды подлинной народной музыки. Некоторые песни из репертуара этого хора записаны в станицах Каневского района, особенно много сохранили их для потомков жители ст. Челбасской. А вот о том, что и устный казачий фольклор (сказки,  байки, былички) был собран в станицах и хуторах Каневского района, я не знала, пока не прочитала статью Александра Дейневича об этнографе Митрофане Дикареве в газете «Каневские зори». Сказки и байки сочиняли сами казаки и передавали их из поколения в поколение. Так до наших времен дошло много разных баек и сказок. М. Дикарев записал их со слов Никиты Романенко. Сказки и байки учат нас задуматься над поступками, которые мы совершаем. Одну из них и предоставил своим читателям А.Дейневич.

БЫЛОГО ХРАНИТЕЛЬ

Митрофан Дикарев по праву считается отцом кубанской этнографии. В XIX веке он внёс огромный вклад в фольклорно-­этнографическое исследование Кубани. «Корреспонденты из народа» записывали для него образ­чики кубанского фольклора. В обширном архиве Митрофана Дикарева есть и материалы, собранные в казачьих станицах и хуторах Каневского района.

В том числе рассказы Никиты Романенко. К примеру, рас­сказ «Патентованный лекарь» об известной стародеревянковской целительнице бабке Мотьчихе, которая, как пишет краснодарский исследователь Н.Г. Недвига, «пользовала от всех болезней сулемой, что для некоторых пациентов (лечение) заканчивалось «вознесением в поля Елисейские». Тем не ме­нее, её врачебная слава раз­неслась далеко по окрестным станицам и хуторам, так что постоянно на вопрос, лечили ли умершего, приходилось слы­шать: «Та й до Мотьчихы возылы, а нычого не помоглось!».

                                                                                             Александр ДЕЙНЕВИЧ

 Из рассказов Никиты Романенко

О проделках нечистой силы, или История происходившая на гребле между Каневской и Старой Деревней

Був я у покойного пана (есау­ла Белого) при табуни. Ось раз выпросывсь у Канивську станыцю поговить к весняному Мыколи (9 мая). Було в мене 3 рубля грошей ‒ я й пийшов. Иду в Канивський мимо духана, а виттыль выходять двое: одын чабан, другий ‒ табунщик; табунщик такый молодый та красывый, сам у шолковому бешмети, штаны красни юхтяни, пояс пид сере­бром, ‒ ну, прямо молодец!

Дывлюсь: людэ неначе знакоми, а воны мене пизнають, бо пидийшов до мене табунщик, та так рукою мене по пличу: «А, Романцов! Ходым з намы, выпьем!» А в мене ‒ ну прямо на память не прийде, що говить иду, та тилькы й сказав, що в мене грошей мало.

-                Э, ничого, брат, колы звемо, так твоих грошей вже не пытаемо!

Я й пишов з нымы, а про говинья ‒ як що выбило в мене думку. Зайшлы, выпили трохи, а воны одно требують: й вино, й водка ‒ чого душа хоче. Трохы з годом табунщик каже:

-                Знаешь, що, Мыкыта. Тут е двенадцать чоловик музыкантив, давай я потребую!

Потребував музыкантив тых. Прийшлы. Гралы, гралы, а тоди вин же каже:

-                Ходим тут ось до одного моего знакомого казака, ще там погуляем!

Пишлы, та йдемо неначе все задворкамы-задворкамы й пришлы у хату, неначе и хата мени знакома, и казак той. Начали тут гулять, а музыка одно: як вриже-вриже, то мы вси ‒ танцювать... Ось якось я и згадав, що хотив к весняному Мыколи отговиться, та мабуть не прийдеться. Як згадав про Мыколу, то той, що чабаном одитый, як брыкнеться на лаву пузом, та все по лави качаеться, яко неначе судорга або корчий його бье. А я й тут не вхопывсь, що воно тут щось не ладно. Бачучи, як той бьеться, табунщик и каже:

-                Ходим, Мыкыта, тут до од­ного мого знакомого, добре живе...

-                Шо ходим, то й ходим! ‒ кажу.

Пишлы, музыка за намы, та одно ‒ гра. Прийшлы у якись горныцы, ловки та просторни, и ‒ ну танцювать. Я танцюю найшвыдче за всих, колы воно удзвинь до утрени, тилькы ‒ бов! Я глядь, колы чорт ма тих музыкантив, ни того табунщика, а я танцюю у плавни, шо миж Канивською та Стародеревянкивською, та вже у води пид мышки...

Ще б трохы дали ‒ був бы в ричцы. А вода тодди булла сыльна, так тако и тепер не бува николы.

Так от яка стория, Ваше Бла­городие.

Источник: Дейневич А. Былого хранитель : об этнографе М.Дикареве и рассказ Никиты Романенко «О проделках нечистой силы, или история, происходившая на гребле между Каневской и Старой Деревней» // Каневские зори. – 2018. – 4 дек.