Великой войны рядовой (продолжение)

 Лемиш Н. Ф.

Впрочем, всё по порядку. В 1970 году я ра­ботал и учился, и уже два года встречался со своей будущей женой. На сей раз тётушка Анна Алексеевна выступила с инициативой постройки небольшого домика в дедовском дворе для моей будущей семьи. Дядя Гавриил, шедший «в фарватере» своей супруги, изъявил желание «помочь трудом». Родственники тоже не оказались в стороне. Не успел я вернуться с учебной сессии, как стройка уже кипела, хотя и пришлось разобрать пристройку к дедовскому большому дому, в котором мы жили.
К тому времени дядя Гавриил был уже на пенсии, и ничто ему не мешало посвятить себя, как он шутил, комсомольской стройке. Все ём­кие работы делали «гуртом», а нам оставалась тонкая кропотливая работа. И поныне, по про­шествии 40 лет, я утверждаю, что ничто так не сближает людей, как совместный труд. Все вы­ходные дни и моё свободное от работы время мы проводили вместе. Дядя делал, я помогал и одновременно учился. Учился устанавливать стропила, настилать полы, подбивать потолки, навешивать ставни.
Я был молод, полон энергии, и мне казалось, что дядя работает медленно. А присмотрев­шись, поразился его глазомеру, точности. Он никогда не торопился и не ошибался. У него всё точно сходилось и пригонялось. Он умел делать абсолютно всё: от фундамента и крыши до печки. Умел делать рамы и двери, и даже мебель. О, как мне потом пригодились в жиз­ни его уроки!
Он, кроме всего, умел выращивать виноград, ухаживать за садом, делать вино, резать свиней и баранов и многое другое. В моём поня­тии, это был настоящий хозяин.

Защитникам Отечества посвящается — Великой войны рядовой

 

Приближается 23 февраля, и скоро мы будем поздравлять всех мужчин с Днём защитников Отечества. Всех  —  и мальчишек, и молодёжь, и мужчин в возрасте. Кто-то из них, возможно, участвовал в войнах или в военных операциях и конфликтах.
А каким, по-вашему, должен быть защитник своего Отечества? Богатырём, наподобие Ильи Муромца? Спецназовцем в полной экипировке с автоматом наперевес? Или, не дай бог, железным Терминатором?
А, может быть, настоящий защитник Отечества — простой сосед дядя Ваня, который уйдёт воевать за Родину, взяв вещмешок, и обнимет на прощание жену и детей. Сколько их, таких простых русских мужчин, осталось на полях сражений, остановив врагов — от древнерусских витязей до пехотинцев Великой Отечественной войны. А другие вернулись, не требуя наград, поражая своей скромностью, немногословностью, и восстановили лежащую в руинах страну, выполнили классический «минимум» мужского предназначения —  дом, сын, дерево. И городов было построено немерено, и поднялись рощи, и сыновья выросли, готовые снова выполнить свой воинский долг. А настоящие герои так и ушли в вечность, без особых почестей и славословий, не бряцая наградами, надевая их лишь раз в году, когда в День Победы рвалось сердце, вспоминая погибших друзей-однополчан.
О таком скромном человеке, истинном защитнике своего Отечества, рассказал в своём очерке каневской краевед Николай Фёдорович Лемиш.

ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ РЯДОВОЙ
В 2005 году ушла из жизни моя самая меньшая тётя Анна Алексеевна. Она прожила дол­гую и

трудную жизнь, не успев перешагнуть 90-летие. Как многие представители её поколения, она пережила голо­домор, тяжкое военное лихолетье, нелёгкое по­слевоенное восстановление сельского хозяйства. Трудовая деятельность её началась в 15 лет, а раннее взросление было тогда весьма характерным для молодых людей.
В  июне 1941 года она должна была выйти замуж, и уже было пошито подвенечное платье. Но все жизненные планы раз­рушила война. В  первые дни её жениха призвали в армию. Потом пришла похоронка. И осталась тётя не то невестой, не то вдовой. Но Анна Алексеевна долгие годы не верила в случившееся и ждала своего суженого домой.
В середине 50-х годов она связала свою судь­бу с вдовым мужчиной, старше её на 11 лет. Так наша семья познакомилась с фронтовиком Гавриилом Фёдоровичем Новиковым.  Это был удивительно добрый, глубоко порядочный, а вместе с тем мужественный человек, «оттрубивший» в звании рядового всю Великую Оте­чественную войну, от первого и до последнего дня. Он подкупал простотой, добродушием. И мне, мальчишке, росшему без отца, он оказал­ся очень близок.
Его очень уважала моя мама, почувствовав в нём опору и советчика в трудных жизненных ситуациях. Она звала его уважительно — Фё­доровичем, почитала его, как брата.
Для нашей семьи, в которой не было крепко­го мужского плеча, он становился, при необходимости, надёжной опорой.
У дяди Гавриила была очень востребованная во все времена профессия строителя. В те трудные годы это много значило. Удивительный на­бор специальностей: каменщик, плотник, печ­ник, кровельщик, столяр, плиточник, штукатур. Как мне тогда казалось, он мог делать всё.
В новой семье у него быстро наладились связи с нашей роднёй. И если у кого-то из родственников затевалась стройка, дядя Гавриил был уже там. Очень открытый, он помогал и словом и делом всем нуждающимся, даже и незнакомым людям. Были у него и свои родственники в станицах Каневской и Придорожной. Он не обижал вниманием и их.
Как многие представители  поколения фрон­товиков, привыкшие к «фронтовым» ста граммам, любил выпить, любил компании. Но, как  говорится, ума не пропивал.
Тётя с дядей жили на соседней улице. И я при каждом удобном случае бывал у них. Там меня всегда ждал гостинец, так как в череде многочисленных племянников я был самым меньшим.
Хотя у дяди не было своих детей, но он детей лю6ил. Мой отец развёлся с мамой,  завёл новую семью. И я, лишённый отцовской ласки, невообразимо завидовал моим друзьям, у которых были отцы.

Были они с разными характерами, интеллектом, устремлениями. Но их объединяло фронтовое братство.
Нас не допускали до мужских компаний. Но, подвыпив, «батькы», как мы их уважительно звали, теряли бдительность. А мы были «тут как тут», и во все уши слушали их рассказы о войне. Надо отдать должное —  они были скупы на подробности. Не хвастаясь и не бравируя, часто делились пережитым, горечью потерь фронтовых товарищей, своих близких.
Затаив дыхание, мы слушали и слушали живых свидетелей. Спасибо им, труженикам войны: Алексею Фёдоровичу Литвиненко, Михаилу Васильевичу Чинарёву, Ивану Алексеевичу Прихожанову, Михаилу Михайловичу  Романчеву и дедушке всех мальчишек моей улицы — Ивану Михайловичу Редькину. Всем и вечная память. А ещё —  мудрому и уважаемому дедушке Акиму Петровичу Шемету, про­ведшему целых четыре войны.
Своим трудолюбием, мудростью, жизненным опытом и ратным подвигом они служи­ли для нас примером, незримо формировали наше мировоззрение, учили жизни. Это благодаря им и тысячам их фронтовых соратников моё поколение было и останется поколением патриотов своей Родины.

Наши драгоценные «Каневчане»

 

Уже третий десяток лет живёт на белом, а заодно и литературном свете альманах «Каневчане». Много воды утекло с тех пор, и не только вод. Многие авторы, стоявшие у истоков, ушли в вечность, на их место пришли новые талантливые историки, поэты и писатели. Уже давно нет на свете В. М. Тощева, с лёгкой руки которого «Каневчане»  столько лет радуют поклонников литературы и краеведения. Не сказать, что всё было так легко: проблем было − хоть залейся. Но  журнал выстоял, выдержал самые трудные испытания. Долгие годы им руководил В. Ю. Саяпин. А в прошлом, 2022 году новое горе обрушилось − ушёл Владимир Юрьевич, снова «Каневчане» осиротели. Вечная ему память!
Но всё же горе не бесконечно. Редакция сплотилась заново под  крылом бессменного заместителя редактора Татьяны Гавриловны Кун, взвалившей на себя тяжелейшую горькую ношу. Саяпин оставил богатое наследие, да и другие авторы подкопили за прошедшие годы материал, и в начале 2023 года, в годовщину ухода Владимира Юрьевича Саяпина мы получили драгоценный подарок − 21 выпуск альманаха «Каневчане».
Необыкновенным получился он, этот литературный дар. Много в нём мудрости, радостных

открытий. Ох, и порадовался бы Саяпин!

Тихая песня ветра (новые имена каневской поэзии)

 

Литература, в особенности поэзия, похожа на вечный двигатель, никогда не стоит на месте, постоянно двигается, совершенствуется, стремится к новым вершинам. Поэты и пеисатели постоянно совершенствуются, в реку литературы постоянно вливаются ручейки свежих имён, сил, талантов. И это происходит повсеместно там, где появляется мастер слова, сумевший взглянуть в небо и вознестись стихом к вершинам поэзии.

Новые поэты приходят на смену классикам каневской поэзии. Молодые дарования нашей малой родины снова порадовали  своими романтичными и смелыми строками. Юная каневская поэтесса Валерия Посвежинная - творческая,  романтичная, читающая девушка. Она  активный участник и победитель «Открытого микрофона». Её поэзия - тонкая, лёгкая, в пастельной туманной дымке, с весенним привкусом ландышей. Или же,в своих строках она умеет передать, как на мгновение прохладноватый ветерок принесёт откуда-то из-за гор призрачный аромат сирени. Но есть в её строках и острый трагический надрыв, как молния,  разорвавшая покрывало неба. Поэзия Валерии живописна, почти осязаема, почти пейзажна. Начинающей поэтессе хочется пожелать успехов и  расширения горизонта - пусть её строки не утратят своей искренности и акварельности.

 

Посвежинная Валерия

Выпускница СОШ №1

Творческая,  романтичная,

 читающая девушка.

Активный участник и

победитель «Открытого микрофона»

Признание библиотеке

Ах, как я люблю библиотеки,

Корешки усталых старых книг…

Недаром говорят, что они – реки,

Где похоронены останки всех святых.

Рукою проведу по книжкам новым

И заберу две  или три с собой.

Библиотеки нового поколения - точка пересечения реального и виртуального

 

Книга – вечна. Когда-то их высекали на каменных скрижалях, выдавливали стилусами на глиняных табличках, писали на длиннейших папирусах. Библиотеки были архаичны – много ли утащишь табличек, чтобы читать дома?
Но прошли тысячелетия, а  тяга к знаниям у человечества не уменьшилась. Библиотеки были то храмами мудрости, то храмами культуры. И сейчас, когда книги изменились, частично перешли на электронные носители, когда ты можешь на крохотной флешке унести домой тысячи томов книг, вроде бы отпадает потребность в библиотеке. Ан нет! Вместе с переменой потребностей меняется и форма теперешних библиотек – они становятся новыми, современными центрами культуры. И это происходит повсеместно – хоть в Москве, хоть во Владивостоке, хоть в Австралии. Меняется  стиль и направленность, но потребность в книге не угасает. А вот какими стали современные библиотеки, вы сможете узнать из статьи, опубликованной в журнале «Родная Кубань», №4 за   2022 год.

Библиотеки нового поколения - точка пересечения реального и

виртуального
 Кто-то  может сказать, что библиотеки потеряли свою актуальность и любовь к гаджетам покорила детские сердца, а книги стали пережитком прошлого, что невозможно молодёжь увидеть в читальных залах, что юное поколение проводит большую часть своего времени в виртуальном мире. Но благодаря появлению библиотек из будущего, всё больший интерес вызывают новые литературные пространства – модельные библиотеки. Возможно, со временем именно библиотека станет точкой пересечения реального и виртуального.

Мелодия печальна строк прощальных ... (Памяти В. Ю. Саяпина)

 

Время неумолимо и равнодушно. Оно стачивает скалы, осыпает пылью и песком дела рук людей, мутным туманом забвения заволакивает память человеческую, унося боль и очищая душу. Но сколько же должно пройти времени, прежде, чем уйдёт боль утраты, уступив место тоскливому недоумению пустоты?
Уже целый год прошёл со времени ухода от нас Владимира Юрьевича Саяпина. Много ли это  мало,  непонятно.  Боль остаётся, и невозможно её ни смыть, ни стереть – нет такого средства.  В памяти человек остаётся живым надолго. Помнится голос, видишь перед собою облик – как будто кто-то ушёл в другую комнату, прикрыв за собой дверь. Да только не возвращаются обратно из-за той двери, а память нельзя потрогать или обнять. Вот так и с Саяпиным. Жив человек в памяти – вот войдёт он, глуховато рассмеётся, возьмёт гитару….
Нет.  Не будет больше его стихов, доходящих до самой глубины души, его рассказов, сердечных

и умных, его лиричных песен. Он оставил после себя множество проникновенных стихов, чудесной лирики, цветной и яркой мелодией льющейся со строк. И горечи, мудрой и режущей – ведь настоящий поэт видит мир иначе, с высоты орлиного полёта, да только мы иногда не можем понять эту горечь, привычно закрываясь, щадя себя. А он – не мог…  Рвал душу в строках, писал так, что иногда стихи (да и рассказы) просто слезы вышибали своей честностью и звенящим надрывом   внутренней боли,  горел и писал не ручкой - кровью вроде. Оттого-то и похожи его стихи то на тонкие и хрупкие пейзажи в пастельной дымке нежного утреннего тумана, то на сочные натюрморты, когда каждое слово - как кисть винограда, просящаяся в руки, совершенная и прозрачная;  то на ветвь облепихи, где за колючками скрыта лечебная суть мудрых строк.